Серж Саргсян выразил готовность встретиться с Жирайром Сефиляном и представить ситуацию в вопросе вызовов, стоящих перед государством. Это информация о переговорном процессе после водруженного восстания, организованного отрядом «Сасна Црер» в Армении 17-го июля, которую опубликовал посредник Виталий Баласанян.
Конечно, Серж Саргсян готов к этой встрече, с условием, что группа «Сасна Црер», признающая Сефиляна лидером, сложит оружие. События в Ереване уже длятся почти 10 дней, и продолжают трагически развиваться, каждое утро, наступающее без кровопролития, считается достижением государственности, но вместе с каждым приближающимся вечером – очень печальным достижением.
Понятно, что государственность, да еще и всего лишь 25-летняя, да еще и имеющая серьезнейшую Арцахскую проблему, и находящаяся в войне, да еще и с многочисленными внутренними системными проблемами, не может долго продолжать с этими потрясениями, ожидаемыми по утрам и вечерам. Государственность требует развязки, глубинной развязки, во избежание катастрофы. И в этом контексте, пожалуй, очень важны вопросы, которые направлены именно на прошедший путь, по которому прошла Армения, и дошла до нынешнего тупика, или же по которому тащили Армению, и завели в тупик.
Например, почему невозможно было организовать встречу Серж Саргсян-Сефилян до этой драмы, которая развернулась или даже назрела в центре Еревана. Здесь встречу Сефилян-Саргсян нужно рассматривать, как «макет» более широкого явления. Здесь речь идет о встрече общество-власти, о подотчетности, диалоге. Почему водруженная группа должна была войти на территорию полка ППС, формировать очаг вооруженного восстания в Ереване, чтобы Серж Саргсян выразил готовность встретиться с Сефиляном и обсудить вопросы, с условием, если группа сложит оружие. Почему должен обязательно нож дойти до кости, чтобы совершались действия, которые являются вполне логическими, закономерными явлениями для любой цивилизованной государственности. Почему власти Армении в течение четверти века так и не научились, не овладели, или не захотели научиться самому важному– чувству реальности. Или же этому не учатся, это либо бывает, либо нет, а в случае отсутствия этого, приобретают это только после того, как переходят все границы.
Но если это так, то это значит, что ситуация в Армении еще периодически будет переходить все границы, нож периодически будет доходить до кости, если не изменятся власти, у которых нет чувства меры, у которых нет чувства реальности. А есть ли у властей шанс приобрести это чувство хотя бы после 17-го июля, или нет?
Только в случае диагностики этой ситуации можно будет говорить о возможных вариантах бескровного выхода из ситуации, потому что так называемый бескровный выход должен подразумевать новые долгосрочные реалии, новую ситуацию, чтобы все вернулось на круги своя, чтобы прошедшие десять, и еще неизвестно сколько дней для Армении не были всего лишь стрессовыми днями, а привели к новому циклу государственности. Эта перспектива требует нового подхода, нового рассмотрения ситуации со стороны всех участвующих субъектов, в том числе и общества. Либо ставится вопрос смены власти, которая не будет бескровной, а кровь не решит вопросы, либо вопросы будут рассматриваться уже на другой плоскости мышления, где все стороны должны проявить новое поведение.
Рассматривание ситуации на плоскости героев и антигероев не приведет никуда, кроме возрастания напряженности. И здесь, конечно, в первую очередь, этот новый шаг должны сделать власти, публично признав собственные системные ошибки. Это должно было произойти после апрельской войны, но произошло всего лишь частично, да еще и преимущественно, исходя из пропагандистских соображений. Июль показал, что общество не столь невежественно, чтобы проглотить подобные пропагандистские наживки, которые застряли в горле Армении, потому что власти хотя бы после этой войны вместо того, чтобы опомниться, попытались извлечь максимум из этой войны, извлечь максимум лишь для себя, а не для государства.
И сейчас власти обязаны хотя бы в июле вернуть обществу то, что должны были вернуть в апреле. Но на практике, потому что очевидно, что пропагандистские наживки в Армении больше «нереализуемы». И если на практике будут сделаны эти шаги, то общественная реакция на них не запоздает, и, по сути, изменится также атмосфера измерения ситуации с помощью героев и антигероев, что существенно избавит ситуацию от излишнего общественного давления, разрядит психологическую напряженность, и поспособствует содержательному исходу мирной развязки. А содержательный исход в данном случае должен подразумевать установление новой публичной меры, в первую очередь, для властей, только потом для всех общественно-политических субъектов в целом.
Глубинное значение шага, который совершили «Сасна Црер», заключается именно в том, что, рискуя собственной жизнью, они самоотверженно пытались установить новые критерии для общественно-политической, государственной жизни. Они поставили власти перед обществом. Лицом к лицу, проблема общества зафиксировала эту ситуацию, и закрепила механизмы ее необратимости.
