О модернизации системы государственного управления приятно и комфортно говорить с “нормативной” точки зрения: “Необходимо сделать то-то и то-то, должно быть вот так и вот так”. Однако, когда разговор о модернизации переходит в “позитивное”, практическое поле, то эта тема теряет все свое очарование.
Дело в том, что в основе любой модернизации заложена борьба за власть. А, что такое “борьба за власть” на практике? Это формирование некоего согласия.
Существуют отдельные граждане, существуют большие и маленькие группы, которые преследуют какие-то свои цели. Для того, чтобы преобразовать что-то, политическому деятелю необходимо преследовать интересы разных групп, убеждать, идти на компромиссы, пожимать тысячи рук…
В условиях демократии все эти процессы протекают максимально открыто. Взять к примеру, Обаму с его реформой здравоохранения: только путем создания коалиции последнему удалось осуществить самую крупную в США реформу в этой области. Дело в том, что для изменения статуса-кво необходимо объединить всех тех, кто заинтересован в этих преобразованиях.
Этот же принцип работает и в условиях авторитарного режима. Вспомним как себя вели Ленин, Сталин, Гитлер, Кастро в ситуациях, когда возникала необходимость изменить статус-кво. Даже для осуществления глобального террора Сталин постоянно следил за тем, чтобы поддерживающая его коалиция была всегда сильнее, чем те силы, которые стремились сохранить статус-кво, и для этого он ежедневно встречался с Ежовым и ежедневно принимал тех фигурантов, которые достигали успехов в государственной службе за счет своих ликвидированных (убитых) предшественников.
Для достижения коалиционного согласия “модернизация” является самой распространенной объединяющей темой. Если в ней существует необходимость, то она кем-то будет непременно использована для захвата власти. И наоборот, модернизация без руководителей, стоящих у руля власти, не может принести никакой пользы, никаких изменений. Если с помощью лозунга о модернизации Серж Саргсян пытается взять в свои руки власть, находящуюся под влиянием Кочаряна, то такое поведение абсолютно логично. Саргсяну нужна власть, и значит нужна и коалиция – согласие, которое достигается вокруг конкретного вопроса.
Однако редко такая коалиция – согласие создается именно “сверху”. Политический деятель должен знать, что именно необходимо гражданам и элите. Потребность в переменах, которую испытывает общественность, определяет то, каким именно будет это согласие. Насколько политическому деятелю удастся воспользоваться существующей потребностью – зависит от личных качеств и от фортуны.
Саргсян не достиг желаемой “кондиции” – высокого качества согласия. Очевидно, что достичь этого ему будет крайне сложно. И, собственно, почему ему должно быть легко, если это сложно даже для лидера оппозиции? Хотя, пожалуй, в нашем случае, уже нет никакой речи о потребности в модернизации. Или точнее – она есть, но весьма мизерная. В Армении, кажется, уже не существует и потребности и в переменах к худшему. Существует тенденция накопления потребности к лучшим переменам. В виде скопления осложнений.
