Сегодня в Женеве состоится встреча Сержа Саргсяна и Ильхама Алиев. Это один из тех редких случаев, когда практически никто не ждет результатов от этой встречи. Общества Армении и Азербайджана давно усвоили «эффективность» подобных встреч: им предшествует и за ними следует дипломатическая полемика Еревана и Баку, которая очень часто сопровождается эскалацией и необратимыми потерями.
С подобных встреч лидеры, как правило, возвращаются в статусе «победителя», потому что ни на сантиметр не отступили от своих прежних позиций. Встречи президентов Армении и Азербайджана не приближают, а отдаляют перспективу урегулирования – делая ее более туманной и невидимой.
Сопредседатели – прагматичные дипломаты, и едва ли у них могут быть иллюзии в том, что в сегодняшнем контексте возможно обеспечить хотя бы мизерный прогресс в процессе урегулирования. В лучшем случае они пытаются смягчить армяно-азербайджанскую напряженность, а, как правило, обеспечивают «жизнеспособность» этого исключительного посреднического формата, потому что сопредседательство Минской группы ОБСЕ – единственная площадка, в которой Холодная война не уничтожила некоторую конструктивность в отношениях Запада и России.
В эти дни самый актуальный вопрос – почему Саргсян и Алиев согласились на встречу, если даже использовали высокую трибуну ООН в целях жесткой риторики, или на пути в Женеву все еще продолжают заочную жесткую дипломатическую дискуссию вокруг повестки этой встречи? Выдвигаются различные версии факта этой встречи, в основном – глобальные, геополитические, однако ни одна из них не может подтвердить, что Карабахский вопрос стал приоритетом в повестке всемирной политики – в особенности на фоне корейского и иранского кризисов. Тогда как видимым и предметным является внутриполитический подтекст женевской встречи – как для Сержа Саргсяна, так и Ильхама Алиева. Это – тот консенсус, обоснованная причина, которая приведет их сегодня в Женеву – без каких-либо предпосылок, надеж, перспектив на то, что эта встреча сможет укрепить мир и безопасность в регионе.
Ни одни власти Армении не пытались действительно урегулировать Карабахский конфликт – с перспективой сделать его ключом для развития Армении. Даже Левон Тер-Петросян, который, пожалуй, продолжает оставаться единственным в элите Армении, кто в конце 1997 года представил свой план урегулирования – в контексте развития страны. Первый президент прекрасно понимал, что упустил благоприятный момент для урегулирования Карабахского конфликта, и его действительно концептуальная статья в действительности станет поводом не для политических общественных обсуждений дилеммы «война и мир», а повод для выяснения внутривластных отношений. Так и произошло и с «победным» планом власть захватил Роберт Кочарян, который в действительности в переговорном процессе «одержал победу» над самоопределением Арцаха – вытеснив Степанакерт из-за стола переговоров, и над Арменией – посредством обсуждения унизительного варианта об обмене Мегри поставив под сомнение территориальную целостность нашей страны. Благодаря имитации процесса урегулирования, Кочарян выиграл свою неограниченную власть, международную «индульгенцию» на разграбление страны. В принципе в случае и Сержа Саргсяна ничего не изменилось, потому что своим горделивым выступлением на передовой в Арцахе он принципиально решал вопрос не обороны страны, а вопрос монополизации этой темы. С трибуны ООН Серж Саргсян озвучивал не общенациональную повестку, а в глазах нашего общества создавал свой образ «общенационального лидера».
Точно также и Женева послужит не процессу урегулирования или хотя бы политическому, общественному дискурсу вокруг урегулирования, а формированию образа «незаменимого лидера» в вопросах Нагорного Карабаха, безопасности. Женевская встреча точно не придаст никакого импульса процессу урегулирования, однако может стать важным фактором в контексте внутривластных развитий в 2018 году. Серж Саргсян в Вене, пожалуй, не завершил партию, а просто начинает новую, которую может продолжить только он сам.
