В РПА заверения о наличии одного лидера следуют с таким жаром и рвением, что скорее напоминают некую ситуацию, когда члены РПА как можно громче кричат об этом больше для того, чтобы убедить самих себя, а не общество в том, что лидер у них один-единственный и незаменимый. И здесь вполне понятен страх перед этой ситуацией, имея в виду то, что эта политическая сила практически впервые сталкивается в некой ситуацией, когда намечается конкретный этап перемен во власти, и за шесть месяцев до его начала решение пока не определенно. Серж Саргсян должен оставить должность премьер-министра, правительство должно уйти в отставку, должно быть сформировано новое правительство и быть назначен новый премьер-министр, который уже будет Первым лицом государства, но нет никакой определенности, и Серж Саргсян ничего не говорит. Это приводит к панике, а паника в свою очередь и вызывает то усердие, с которым заявляется о том, что Серж Саргсян – единственный и незаменимый лидер.
В действительности же в случае наличия определенности, а тем более решения в этом вопросе члены РПА были бы намного более сдержаннее, отвечая на вопросы общества – отвечая спокойным, уверенным тоном, вовсе и не пытаясь в чем-либо убеждать общество, а тем более в вопросе лидерства и незаменимости Сержа Саргсяна, а в действительно убеждать, конечно, самих себя в том, что нет опасности какой-либо ключевой перемены. Дело в том, что для РПА есть две причины того, что ситуация вызывает тревогу и даже панику. Прежде всего то, что за 10 лет президентства Серж Саргсян так и не сыграл с РПА, а играл в одиночку, а РПА всегда рассматривал всего лишь как инструмент своей индивидуальной игры. Свидетельством этого является ряд случаев в ключевых внешних и внутренних вопросах, когда перед каким-либо решением различные члены РПА заверяют о некоем подходе, а Серж Саргсян в конечном итоге принимает решение о совершенно ином подходе.
Другим важным фактом является то, что Республиканская партия Армении, несомненно, не забыла заявление Сержа Саргсяна при назначении Карена Карапетяна о придании партии «нового духа», которое он сделал, представляя Карапетяна исполкому РПА. В РПА, безусловно, великолепно понимают, что Саргсян ничего не говорит, а если говорит, то ничего не говорит случайно или не говорит того, что можно забыть. И ничего не говорит для широкого потребления. В этом смысле заявление Саргсяна является миной, которая была заложена в РПА год назад, и пока не ясно – она не разминирована или не взорвана?
Соответственно, эта мина замедленного действия, будучи в силе, держит всю партию в напряжении, потому что «новый дух» все еще впереди. Более того, проблема здесь заключается не в том, что «новый дух» означает передачу власти Сержа Саргсяна Карену Карапетяну. «Новый дух» означает, что Саргсян проведет трансформацию РПА через Карена Карапетяна, готовя партию к новому этапу, который будет следовать нынешнему переходному периоду и промежуточному парламенту. И это означает, что партия будет подвержена существенным изменениям в статусе-кво, просто это зависит от того, насколько быстро Серж Саргсян закончит формирование многополюсной власти или системы управления, тем самым обеспечив устойчивую работу режима «автопилота», что позволит непосредственно перейти к внутрипартийному демонтажу и реконструкции.
Вот ключевой предмет для обеспокоенности, который ведет к активным заверениям о лидерстве Саргсяна, что, с одной стороны, является проявлением внутрипартийной паники от неопределенности, с другой стороны, является средством самостраховки перед лицом этой неопределенности, по крайней мере, в виде даваемых Саргсяну «косвенных клятв верности», чтобы, так сказать, не быть причисленным к «старому духу». В конце концов, все понимают, что старое и новое будут определяться не возрастной планкой, а по ряду других критериев, которые предполагают очень интенсивную внутрипартийную конкуренцию, да еще в условиях неопределенности всего состава, так сказать, «экзаменационной комиссии» или «жюри».
