В связи с последними событиями вокруг Роберта Кочаряна, различные наблюдения и оценки, комментарии и анализы также затрагивают российский фактор и его влияние. Это – некое обстоятельство, которое во внутриполитической жизни Армении всегда было и будет еще в течение длительного времени. Какова была роль России в изменении меры пресечения Кочаряна?
Нет сомнений, что существует значительный общественный слой, который убежден, что влияние России имеет решающее значение. В частности, ссылаются на известную реакцию Лаврова. Конечно, вопрос не имеет точного и безоговорочного ответа и не может иметь его, поскольку у нас нет необходимых информационных нюансов, необходимых для этого, и они доступны для очень ограниченного числа людей. Остается оценить очевидные реалии и тем самым создать анализ или предположение.
Таким образом, если Россия должна была вмешаться и «освободить» Роберта Кочаряна, почему она этого не сделала раньше, например, 26 июля, когда он приехал в Армению на допрос в качестве свидетеля, но ему было выдвинуто обвинение и решение о задержании? Было ли это сюрпризом для России, для Москвы, для Кремля? В этом контексте стоит вспомнить, что 26 июля в России находился Никол Пашинян, который в Санкт-Петербурге должен был присутствовать на встрече премьер-министров ЕАЭС. Причем, это была сама по себе интересная история, в том смысле, что первое лицо Армении участвовал на встрече в формате не первых лиц стран ЕАЭС. Это объяснилось тем, что в Армении не уточнена, так сказать, субординационная схема участия в подобных вопросах, и первый вице-премьер не может участвовать и в этих форматах принимать решения от имени Армении, следовательно, Армения участвует на уровне премьер-министра.
Пресса ранее писала, что просто Россия отказалась работать с официальным лицом, уровнем ниже Пашиняна. Какова реальность, опять же трудно сказать, но неужели Никол Пашинян, отправляясь в Россию, фактически, «взял бы с собой» неприятный или просто очень приятный сюрприз для Кремля – дело Роберта Кочаряна? И это в том случае, когда Никол Пашинян со своего первого шага и до сих пор ведет довольно осторожную, ответственную политику в построении отношений с Кремлем, и вряд ли подвергает ее риску, когда было очевидно, что в этом тоже нет необходимости.
Существует также мнение, что Пашинян решает вопрос политического одобрения обвинения и задержания в Москве. В этом случае, во-первых, если в Ереване обвинение и задержание было, то Пашинян решил этот вопрос положительно, то есть Кремль дал свое одобрение, поэтому через некоторое время его освобождение вряд ли будет результатом недовольства Кремля. А если одобрения не было, то опять возникает вопрос: почему Пашинян должен был идти на чрезмерные авантюры и риск? Самое близкое к реальности то, что даже если Николу Пашиняну и было что уточнить по делу Кочаряна с Россией, Кремлем, то он не сделал бы это в последний момент, когда Кочарян, скажем, уже явился в ССС – если было бы, что уточнить, без сомнений, это было бы сделано давно, а не 26 июля.
И значит, рассуждения о вмешательстве России, неожиданности и прочем по сей день, кажется, не имеют весомой основы, а заявление-аргумент Лаврова, в конце концов, имеет ответ-утверждение Фомина, сделанный на следующий день, следовательно, здесь можно максимум говорить о том, что Россия, конечно, это разные круги, и в Армении Кочарян или другие группы прежних властей могут работать с этими кругами для обеспечения поддержки себе. Но это никоим образом не может означать поддержку России, то есть Кремля. А влияние, конечно, будет, хотим мы того или нет, учитывая очень сильную зависимость Армении от России, которая сформировалась за эти годы.
С другой стороны, здесь не надо становиться заложником механических наблюдений, стереотипов и мифов. Ситуация в мире быстро меняется, в том числе для России, которая быстро теряет свои экономические и политические возможности. И в этой ситуации неизбежным будет также влияние этого процесса на армяно-российские отношения. Более того, параллельно с этим, Армения приобретает, например, новую ситуацию с, как минимум, абсолютной и беспрецедентной легитимной властью, что является вызовом для России, с одной стороны, но, с другой стороны, она стала даже необходимостью, и уже давно.
Соответственно, Кремль отныне не волнуют судьбы отдельных лиц или групп в Ереване, иначе в Кремле была бы совсем другая реакция на бархатную революцию. Кремль интересуют краеугольные гарантии для России, которые новое правительство дало весьма четко, взамен приобретая время и пространство для создания новой ситуации в отношениях с Арменией и влияния на внутреннюю жизнь Армении.
