В Вашингтонском Центре Фонда Carnegie Endowment на днях двухдневная конференция на тему: “Южный Кавказ: конфликты и решения”, в которой приняли участие десятки экспертов и политологов из разных стран. Одной из тем была тема урегулирования Карабахского конфликта. На конференции принял участие также профессор Мичиганского университета, главный советник первого президента Армении Левона Тер-Петросяна в 1994-97гг Жирайр Липаритян, и Первый Информационный обратился к нему с просьбой ответить на несколько вопросов:
— Господин Липаритян, как Вы оцениваете Вильнюсское заявление представителей стран-сопредседателей Минской Группы ОБСЕ и министров иностранных дел Армении и Азербайджана?
— Если обратите внимание, в этом заявлении пять министров подтвердили, что должны продолжать переговорный процесс в рамках формата Минской Группы ОБСЕ, однако трое лишь подтвердили, что сохранение статус-кво неприемлемо. То есть, пять сторон не смогли подтвердить, что сохранение статус-кво неприемлемо? Почему?… Как это получается, что пять сторон заявляют, что военные действия неприемлемы, но те же пять – не заявляют, что сохранение статус-кво неприемлемо? Что касается указанных в заявлении сроков, то мы столько раз сталкивались с подобными формулировками, что, считаю, не надо придавать особую важность этому.
— На конференции в Вашингтонском Центре Фонда Карнеги с какими акцентами Вы выступили, какие важные моменты вы отметили в связи с нынешним этапом Карабахского урегулирования?
— Я отметил, что в настоящее время есть две возможности. Официально Соединенные Штаты, Европа вышли из процесса урегулирования – не знаю, но это факт, что в течение последних двух лет Россия инициировала встречи и пыталась достичь урегулирования. Я отметил, что есть два варианта: или Россия должна привести стороны к урегулированию, или же стороны должны сесть и сами достичь урегулирования. Важно то, что стороны – не гости в регионе, а для сверхдержав – разрешится или не разрешится конфликт – не суть важно, лишь бы не было вразрез с их интересами. Я не вижу, что страны-сопредседатели говорили бы что-то определенное. Как слабый учитель, зовут к себе двух шаловливых учеников пару раз в год и говорят, что вот это делать нельзя, идите! Но нет никакого результата, нет убежденности, что эти шаловливые дети не продолжают в том же духе. Если результата нет, то нужно понять – имеют ли руководители сторон конфликта силу, волю, государственное мышление, заинтересованность в том, чтобы сделать то, что требует серьезных уступок? Стало быть, или стороны сами должны придти к договоренности, или же Россия должна добиться этого. Россия слаба в сравнении с Соединенными Штатами, но в сравнении с другими – не слаба. Об этом свидетельствовали события в Грузии. В ходе семинара я даже адресовал вопрос – насколько полезно, чтобы те же акторы вмешивались в этот вопрос, если в течение стольких лет стороны даже иммунитет приобрели и знают, что никаких последствий не будет? Пока не будет последствий, это посредничество не даст никакого результата, более того – оно может навредить, поскольку каждый раз подтверждают, что ответственные противоборствующих стран должны продолжить достигнутое или то, что согласовать не смогли, но затем – никаких последствий.
— Господин Липаритян, Вы говорите, что одним из вариантов урегулирования является то, чтобы Россия привела стороны к урегулированию. Но у России два-три года была эта возможность, однако, кажется, нет гарантий того, что даже Россия достигнет результата. Следовательно, почему усилия России не достигли успеха?
— Россия также должна найти точный момент. Конечно, сложности есть и у них, но должны найти точный момент, чтобы максимально обеспечить собственный интерес. Какой вариант выберут: Россия немного отстранится, помогая издалека, или же подождет, пока создадутся условия в формате Карабах-Азербайджан-Армения, чтобы создать условия, когда то, к чему будут принуждены стороны, рассматривалось бы как ошибка армянской стороны, а не принуждение России. Вот это и важно, в прошлом такое было – в период советизации Армении, после чего мы сами в себе ищем ошибку… И в целом, я не избегаю поиска ошибки в нас самих, так как в то время, когда для нас был выгодный период, то на наших условиях, сохраняя наши позиции, мы могли бы решить вопрос. Хотя, можно и так продолжать процесс урегулирования, но я не знаю, все ли будут за то, чтобы не развязывать войну? Одна сторона может посчитать, что можно войну и начать.
В своем выступлении я также отметил, что общая стратегия, которую приняли Армения и Азербайджан – это сохранение статус-кво. Она основана на том, что каждая может подумать, что время работает на него. И эта логика для Азербайджана состоит в том, что у них есть нефть, газ, превосходящие Армению ресурсы военных средств, или же посредством угрозы войны, таким образом, достичь того, чего достичь дипломатическим путем не удается. Следовательно, с этой точки зрения, время работает на них. Однако, армянская сторона думает, что время на нее работает: государства забудут этот вопрос, Азербайджан забудет, содействие Диаспоры, инвестиции и якобы экономический рост – занимающаяся самообманом власть сумеет преподнести, что все идет хорошо, выдержим… Следовательно, время работает якобы также и на армянскую сторону.
— В конце ноября турецкий министр иностранных дел Ахмет Давутоглу в Турции встретился с гранцузским коллегой Аленом Жюппэ. И после встречи на совместной пресс-конференции Давутоглу сказал, что Турция готова к созданию совместной комиссии по событиям 1915г. А Жюппэ отметил, что великие страны проводят работу в направлении изучения собственной истории, подобная работа может быть проведена в комиссии историков, и Франция может принять у себя такую встречу. Как Вы оцениваете это заявление главы МИД дружественной нам страны?
— А кто сказал, что Франция – друг Армении? Что сделала Франция, чтобы меня убедить в том, или другого легче убедит, что содействует Армении? Что сделала Франция?… Я не знаю.
— Например, позиция этой страны по Геноциду Армян…
— Да, вопрос Геноцида как подачку дают, потом забирают обратно, как издеваются над нищим… Саркози приезжает и говорит одно, Жюппэ говорит другое, давайте обсудим. Но ни в заявлении Давутоглу, ни Жюппэ я не увидел какой-либо серьезности, поскольку до сих пор я не заметил, что одна из сторон, кто говорит о комиссии, сделал бы какое-либо серьезное исследование – какими вопросами должна заниматься эта комиссия, какие вопросы должна ставить, кто должен быть туда назначен, на какой срок, откуда будет бюджет, какова цель комиссии? Такой работы я не видел ни со стороны Армении, ни Турции, ни Франции, ни Соединенных Штатов.
То, что заявил Жюппэ, для меня оскорбительно не потому, что может быть создана комиссия и обсуждены вопросы, а для меня оскорбительно то, что там Жюппэ и Давутоглу обсуждают наш вопрос без нас. То есть, в их переговорах этот вопрос стал игрушкой, как и было в прошлом. Стало быть, зачастую вопрос уплывает из наших рук, и другие бросают его в ту или другую сторону как футбольный мяч, что напоминает, как двое взрослых в одной комнате двое взрослых разговаривают о ребенке – сделал то, сделал другое, а ребенок – там, и слушает это все, однако о нем говорят в третьем лице. Для меня это оскорбительно как для историка, так и для армянина.
Касательно того, что Франция – дружественная страна, то где мы видим ее дружественность в насущных вопросах? Какова позиция Франции в Карабахском вопросе? Франция – сторонник азербайджанской позиции. Я не знаю, бывают ли в нашей экономике французские инвестиции… Это наш друг, это наш враг – я не разделяю таких формулировок. Несчастье в том, что наша дипломатия, наш потенциал перспективы со временем уменьшаются, так как мы не предпринимаем мер по решению наших проблем.
