Премьер-министр Никол Пашинян накануне коснулся шумного решения о назначении бывшего начальника разведывательного управления Генштаба ВС Армении Аршака Карапетяна. Аршак Карапетян покинул пост главы разведслужбы после Апрельской четырехдневки. Скорее, он был отстранен от должности решением Сержа Саргсяна. Многие в те дни говорили о потерях армянской стороны в четырехдневной войне, о так называемом неожиданном нападении азербайджанцев, вине разведки.
Вчера Никол Пашинян заявил, что он прочитал десятки и сотни страниц секретной информации об Апрельской войне и ни разу не столкнулся с проблемой отсутствия данных разведки. В этом вопросе, конечно же, ключевым является не назначение, а вопросы и ответы, которые оно породило. Даже если Никол Пашинян развеивает, так сказать, сомнения или обвинения по части назначения, тем не менее, главный вопрос – это Апрельская четырехдневка, которая, по сути, не уступает по своему политическому содержанию 1 Марта, а даже еще важнее, конечно, в плохом смысле.
Проблема в том, что в случае с 1 Марта у нас сложилась ситуация, когда система управления совершила преступный акт против своих граждан, в результате которого погибли десять человек. Апрельская четырехдневка, конечно, иная – азербайджанская агрессия, в результате которой были как жертвы, так и некоторые территориальные или позиционные потери. Однако, когда мы рассматриваем эти реалии с точки зрения их политического влияния, то становится очевидным, что Апрельская четырехдневка имеет особое значение. Причем, как своими трагическими, так и другими – положительными сторонами. Положительными в том смысле, что ценой дорогих и тяжелых потерь, однако армянская государственность сумела выдержать очень серьезный экзамен и предотвратить очень серьезные последствия, которые могли бы быть, если бы не было героизма армии и добровольческих усилий общества.
И в этом смысле, разумеется, насколько требуется раскрытие дела 1 Марта, в данном случае как совершенного преступления, такого же раскрытия требует и Апрельская четырехдневка. Как преступление или преступная халатность, равнодушие и неэффективность управления – все это должно быть ясно из раскрытия. В то же время мы все понимаем, что апрельская четырехдневка не может быть раскрыта как нечто обычное, потому что здесь мы имеем дело с огромным количеством секретной информации. Однако, мы, как государство, государственность, должны полностью понимать, что произошло в апреле. Это не означает, что это должно быть публично раскрыто или обсуждено, но это фундаментальный вопрос, чтобы иметь государственность – полная, цепная диагностика Апрельской четырехдневки, потому что это единственная гарантия того, что у нас не будет повторения тех преступных или небрежных, безразличных ошибок и упущений, которые были у нас во время четырехдневки.
Хотя четырехдневка сама по себе в этом случае является условным понятием, потому что, по большому счету, военной был весь апрель. И вот в этом смысле важно выяснить, что именно выяснил для себя Никол Пашинян, как верховный главнокомандующий, что выяснила для себя власть вообще, по крайней мере, в той части, которая входит в Совет Безопасности.
В конечном итоге, здесь, конечно, понимая, что картина не может быть обнародована, по крайней мере, полностью обнародована, исходя из логики государственной тайны, она, тем не менее, должна быть открыта для определенных кругов власти настолько, чтобы само это осознание информированности исключило в дальнейшем ситуацию, когда будет видеться возможным при допущении подобной ситуации просчитать шаги, чтобы списать ответственность за кого-то другого.
Когда будет четкой та внутривластная ситуация, которая исключит размазывание ответственности, которая гарантирует необратимость ответственности, в этом случае также будет гарантировано то, что каждый высокопоставленный политический и военный чиновник сделает все, каждый на своем месте, чтобы избежать суровой ответственности.
