У общества Армении есть мощный потенциал, потому что за 30 лет дважды бросал вызов империи.
Арена движения 88-ого года была более программной, идеологической и деоколонизация была закреплена правовыми-политическими актами.
Лидеры последней революции предпочли искусство «нежной любви» к Путину.
Такая политическая ситуация имеет свои нюансы, которые дают обществу повод для заблуждений.
Например, Роберт Кочарян должен был быть закрыт, не становясь политическим фактором, потому что он рядовой преступник, однако благодаря Николу Пашиняну остался поперек «горла» армяно-российских отношений.
Серж Саргсян давно должен был сидеть, но остался в надежде на «бархат» революции.
Все это и породило теорию «заговора» революции.
Люди не уверены, что Кочарян будет сидеть, потому что надеется на «химию» Путина и Никол Пашинян.
Серж Саргсян еще не «сосед» Кочаряна, а «блудный сын» Баден-Бадена, поскольку, например, его верные олигархи «вошли в долю» в связанных с Пашиняном фондах.
В этом контексте может проиграть Пашинян?
Конечно, однако это никогда не может предполагать реставрацию старой системы, поскольку народ не избрал Пашиняна, а отверг Сержа Саргсяна.
Во-вторых, Кочарян и Саргсян никогда не могут вернуться к власти и стать альтернативой Пашиняну, поскольку в новой Армении не место ставшим посредством Наири Унаняна президентом и «единственным мужчиной» ценою десяти жертв.
Пашинян проиграл Кочаряну, потому что стал политическим «кислородом» для последнего. Пашинян проиграл также Сержу Саргсяну, вследствие того, что он смирился с тем, что последний распоясался.
Вместе с тем, он проиграл не революцию, а отказ от революции. Если Пашинян не будет говорить с Путиным о химии, то не Кочарян вернется, а Пашинян уйдет с решимостью уступить власть команде, у которой есть осознание довести до конца революцию.
Место Сержа Саргсяна — Баден Баден, где он, в лучшем случае, может сделать ставку на власть — без вероятности победы.
