Выступление Сержа Саргсяна на съезде ЕНП само по себе является достойным внимания обстоятельством, независимо от его содержания. Саргсян через полтора года после своей отставки оказывается на европейской трибуне и не упускает этого момента. Это уже факт налицо и подсказывает о том, что Серж Саргсян имел, видел в этом необходимость.
Соответственно, вопросом становится то, где и в чем он увидел эту необходимость, на эти вопросы должен был ответить его выступление. Но само выступление, прозвучавшее на съезде, больше вызывало вопросы, чем давало ответ на вопрос, почему Серж Саргсян через полтора года после отставки посчитал нужным использовать возможность европейской трибуны.
Наивно полагать, что он сделал этот шаг в надежде вернуться к власти или вернуть власть. Более того, даже мнение или предположение об обратном покажется более обоснованным, учитывая, пожалуй, то обстоятельство, что спустя полтора года после революции, если в одном вопросе общество продолжает иметь, так сказать, стабильный консенсус и однородное мнение, то это, наверное, вопрос отвержения Сержа Саргсяна. Объективен, обоснован этот консенсус или нет — это другая сторона вопроса, однако он есть, и он, пожалуй, является одним из редких факторов, обеспечивающих однородность. Серж Саргсян, несомненно, не может не представлять это обстоятельство, соответственно, посчитал неверным, что он мог использовать трибуну ЕНП для какого-либо плана возвращения власти. При этом это было довольно заметно и по содержанию его выступления.
Это выступление, кажется, было его оправданием за неэффективность революции. Во всяком случае, больше впечатлений было именно в этом, чем наоборот, Серж Саргсян нацеливается на революцию. Конечно, он говорил о проблемах демократии, политических преследованиях, нарушении принципа разделенности и баланса ветвей власти и других подобных вещах, составляющих ежедневное содержание мощной пропаганды бывшей правящей системы. Однако, как минимум, было бы странно, если бы Серж Саргсян не говорил об этом.
Соответственно, антураж, пожалуй, не стоит путать с подтекстом. А в подтексте действительно было довольно многослойное выступление, в котором был даже намек на ответственность Европы за происходящие в Армении изменения.
И при всем этом, естественно, вновь вопрос: почему Сержа Саргсяна должна беспокоить неэффективность революции, если даже общество не согласно с оценкой «неэффективности» вообще? Вопрос в данном случае не в согласии с этим, а в понимании того, какой политический процесс подтолкнул Сержа Саргсяна на выступление с подобными подтекстами. Ответ на этот вопрос и, пожалуй, единственный довольно четкий ответ в выступлении он озвучивает, пожалуй, в той формулировке, в которой говорит, что все громче и громче звучат голоса тех, кто обвиняет его в передаче власти популистам. И чем слабее революция, тем громче эти голоса будут обвинять Сержа Саргсяна в том сильном стрессе, который пережили из-за потери власти и чувства безопасности.
Серж Саргсян поднялся на трибуну ЕНП из-за потери своего чувства безопасности, источником которого, однако, является не новая власть, а прежняя правящая система.
