Решение ЕСПЧ по делу Грайра Товмасяна и других не удовлетворять промежуточное требование в заявлении об аннулировании известного изменения в Конституции, по большому счету не стоит рассматривать в контексте победы большинства или поражения Товмасяна, пока еще нет целостного изучения и заключения заявления.
С другой стороны, однако, несомненно, что решение ЕСПЧ фактические констатирует, что высокий европейский суд признает осуществленное в Армении изменение в Конституции, чем, как минимум, на этом уровне фактически отвергаются оценки бывшей правящей системы о том, что произошедшее изменение является конституционным переворотом. Во всяком случае, на уровне ЕСПЧ отвергается эта оценка. Это, конечно, не означает, что бывшая правящая система изменит свою оценку. Однако констатируется, что эта оценка не имеет европейской поддержки. Здесь вопрос не в том, что наличие или отсутствие европейской поддержки существенно будет влиять на решение правящего большинства. Поскольку, если, например, под давлением какой-либо европейской структуры политическое большинство Армении отказалось бы от сделанного шага, то это было бы серьезнейшим политическим поражением, как на внутреннем, так и на внешнем уровне. Это было равнозначно бы политическому самоубийству.
Вопрос здесь в том, что, фактически, европейская структура, кстати, прежде всего, председатель Венецианской комиссии, своим ответом на письмо Товмасяна и потом ЕСПЧ, фактически, публично отделялись от тех политических целей, которые существовали и существуют у правящей системы Армении. И здесь возникает, пожалуй, достаточно интересный вопрос, который звучит гипотетически, однако имеет право на жизнь, поскольку речь идет о примечательном обстоятельстве. Вопрос следующий: повлияло ли на европейскую позицию заявление лидера ППА Гагика Царукяна относительно «русофобии», которым он на деле представлял заявку, так сказать, возглавить оппозиционный процесс и, фактически, заявку, возглавить в направлении России. Возможно, в подтексте чисто правового ответа ЕСПЧ Грайру Товмасяну, тем не менее, была политическая реакция на это заявление, которое прозвучало в Армении.
