Заявление президента Арцаха Араика Арутюняна, что в ближайшие десять лет не видит решения арцахского вопроса и армянская сторона должна готовиться к войне, в Армении удостоилось достаточно большого внимания. Это с одной стороны, закономерно и понятно, с другой стороны, тем не менее, немного странно. Понятно и одновременно странно в том смысле, что президент Арцаха, конечно, сказал то, что существует в контексте нынешних региональных и геополитических реалий, но, с другой стороны, тем самым он не сказал что-нибудь нового. О чем, в частности, речь? Дело в том, что урегулирование или решение конфликта нереально не только лишь начиная с сегодняшнего дня до ближайших десяти или двадцати, тридцати и сорока лет, но и не было реалистичным десять лет, или двадцать лет тому назад, по большому счету начиная с процесса урегулирования.
С первых же лет процесса, пожалуй, стало ясно, что урегулирование не имеет перспективы, нет решения. Его причины можно обсуждать часами, указывать на самые различные причины, начиная с политических проблем для сторон, представлений о национальной безопасности, кончая геополитическими интересами посредников. Но от этого реальность не меняется, и потому то, что звучит ныне из уст президента Арцаха, на практике было актуальным и предметным также в прошлом.
Практически, начиная с первой же войны, задачей Республики Армения и армянской государственности было одно – думать о сохранении, укреплении результата победы, быть готовой к новой войне, по мере возможности продлевая и, так сказать, изнашивая мир. Более того, весь вопрос в том, что мы, живя в условиях этого императива, на практике руководствовались совершенно иными ситуативными действиями и логикой, тяжелые последствия которых мы периодически ощущали. Ныне несомненно, приветствуется, что на уровне политического руководства Арцаха констатируется это открыто и прямо. Может быть, исходя из статуса военно-политического руководства Еревана, такой подход требует довольно-таки высокого уровня специальной дипломатической отточенности, присущей субъекту международного права. Но здесь можно также воспользоваться фактом непризнанности Арцаха в качестве субъекта, а также на практике навстречу воинственной риторике Азербайджана, начать называть вещи своими именами, как для армянской общественности и армянства, так и с точки зрения перспективы перехода на новую работу с международными партнерами.
