Один из самых известных писателей современной России Григорий Чхартишвили, который пишет свои произведения под литературным псевдонимом Борис Акунин – один из ярких личностей гражданского движения. Он является одним из основателей Лиги избирателей, ставшей важной трибуной бурно развивающегося гражданского общества в оппонировании режиму и борьбе за честные выборы.
Независимое российское издание The New Times опубликовало интервью с писателем и общественным деятелем, в котором затрагиваются вопросы тактики оппозиции и стратегии избирателей на день голосования в день выборов президента России – 4-го марта.
Представляем интервью с некоторыми сокращениями:
— Вы успешный писатель. И вдруг пошли в политику. Когда для вас была пройдена “точка невозврата”?
— Ну, ворчал и бурчал я с самого 2000-go года, еще когда сочинял и подписывал письма в защиту НТВ. Потом тоже эпизодически что-то такое высказывал. Без особенного пыла, потому что видел: время не пришло. Все мы, бурчальщики, были мало кому интересны. Я и относился к своему “фрондерству” соответственно — как к сугубо личной жестикуляции, не имеющей общественного значения. Но в декабре (2011-го) я увидел, что у меня вдруг появилось очень много единомышленников. А это уже штука серьезная. Настолько серьезная, что можно на время отставить все личные проекты.
— И все же: вы любите писать в Бретани, там у вас собственный дом. И вдруг — идете в активную политику, выступаете на митингах, становитесь соучредителем Лиги избирателей…
— В Бретани я не живу, просто уезжаю туда 3–4 раза в год, когда мне нужно поработать с погружением. Моя мечта — чтобы все поскорее в России благополучно закончилось, в стране установилась нормальная демократия и я со спокойной совестью вернулся к горячо любимым, глубоко безответственным занятиям.
— Что вы вкладываете в это понятие — “Лига избирателей»? Хотите создать зонтичное движение по типу польской “Солидарности”? Или видите что-то вроде “Хартии 77” в Чехословакии?
— Пока мы просто хотим, насколько получится, организовать честный мониторинг этих изначально нечестных выборов. А там видно будет.
— Но со стороны кажется, что вы чуть-чуть примеряете на себя костюм покойного Вацлава Гавела, нет?
— Упаси боже. Судьба Гавела — страшилка для любого нормального писателя. Восемнадцать лет он, бедный, не писал ни единой строчки.
— Лигу учредили артисты, писатели, журналисты, блогеры. Но там нет имен известных правозащитников, политиков, политологов, которые знают — из собственного прошлого опыта или из знания опыта других стран, — как пройти из точки А в точку Б. Почему? Это сознательное решение?
— Ну не бессознательное же. Мы решили, что не пустим к себе в Лигу политиков, потому что они бегают по полю с мячом и забивают голы, а мы ходим в полосатых рубашках, свистим в свисток и показываем желтую карточку. Правозащитной деятельностью же мы решили не заниматься, потому что дай нам бог ума и оргспособностей справиться хотя бы с узкой задачей — обеспечить прозрачность выборов.
— Не боитесь, что деятельность Лиги обернется долгими обсуждениями и малыми делами? Помните, на пресс-конференции режиссер Васильев на вопрос журналистов “Как вы собираетесь привлекать наблюдателей?” ответил: “Мы еще не знаем”.
— Все может быть. Мы — собрание дилетантов. В этом и наша сила, и наша слабость. По счастью, мы не одиноки. Очень много людей хотят того же, чего и мы.
— Лига направила (31-го января) предложение Владимиру Путину предоставить своих наблюдателей для мониторинга выборов 4-го марта. Не оппортунизм ли это? Можно ли с заведомо нечестными людьми садиться за один стол?
— А жить в одной стране и дышать одним воздухом с ними — это как? Может быть, их всех переубивать ради очистки атмосферы? Если же не убивать, значит, жить вместе и договариваться. Мы добились от всех избирательных штабов, включая путинский, двух важных вещей: мандатов для наших наблюдателей и гарантий предоставления протоколов голосования. Это очень поможет нашей работе. А оппортунизм — это когда отходят от своих принципов. Такого с нами не произойдет.
<…>
— На сайте “Эха Москвы” была опубликована ваша переписка с Алексеем Навальным, в которой вы постарались прояснить для читателей его политические взгляды. Вам он стал более понятен?
— Безусловно.
— В Фейсбуке кто-то написал: “Акунин разминает Навального” — в том смысле, что вы помогаете Навальному стать публичным политиком.
— Я думаю, Алексей Навальный и без моей помощи сыграет важную роль в российской политике. У него есть для этого все данные. Буду ли я с ним заодно? Пока у нас общая цель — восстановление демократии, обязательно буду. А дальше посмотрим. Зависит от того, какой будет его окончательная политическая программа.
— В ком еще из новых/старых лиц вы видите перспективу и кого готовы поддерживать?
— В Михаиле Ходорковском в первую очередь.
— Кандидат в президенты Путин объяснил ваши политические взгляды тем, что вы — “этнический грузин”. Какова была ваша реакция на эту инвективу?
— Порадовался. Приятно, когда оппонент садится в лужу.
— Как сопрягается ваша активная политическая деятельность с вашим литературным творчеством? Вы собираетесь написать роман о событиях этих месяцев?
— Паршиво сопрягается. Даже больше скажу — никак не сопрягается. Общественная активность и писательство — вещи несовместные. Во всяком случае для меня. Роман о нынешних событиях я вряд ли напишу. Но как-то эти события у меня в голове профильтруются и в какие-то строчки превратятся. У писателей по-другому не бывает.
— Когда-то в начале 1930-х вышел сборник “Как мы пишем”, где писатели — от Белого до Тынянова — отвечали на этот вопрос. Как бы вы ответили?
— “С удовольствием”.
— Как ваши близкие относятся к вашей политической деятельности?
— С неудовольствием.
— Политика в России связана с разного рода рисками: выбросами компромата, обнародованием личной жизни (у вас уже вскрыли почту), не говоря уже о рисках более серьезных. Вы как защищаетесь?
— А никак не защищаюсь. Стараюсь всегда и во всех ситуациях вести себя прилично. Страшна ведь не клевета, страшно осознание, что ты действительно запачкался. А если знаешь про себя, что у тебя все чисто, если уверен, что друзья ни в какую пакость про тебя не поверят, — живешь себе спокойно. Боюсь я сейчас по-настоящему только одного: не превратиться бы в записного митингового оратора и оргкомитетного заседальщика. При моем внутреннем устройстве это будет фальшь, притворство. Писать — да. Высказываться — тоже. Это для меня нормально и естественно. Но не влезать на броневик с кепкой в руке.
— Символы гражданского противостояния, которое мы наблюдали 4-го февраля в Москве, — Болотная и Поклонная. А наступит ли такой момент, когда так называемое путинское большинство присоединится к Болотной?
— Конечно, наступит. Никаких сомнений. Путинский период нашей истории входит в финальную фазу. Этот режим еще какое-то время побарахтается и рухнет. Сколько времени барахтанье продлится, зависит от двух факторов: темпов роста протестного движения и темпов деградации “вертикали”. Две эти кривые стремительно движутся друг дружке навстречу. Как только сойдутся — Путин отправится на пенсию.
