День ото дня все непонятнее становится, кто в отечественном политическом поле является оппозиционером, какие цели преследует проводимая ими политика? Из представленных в Национальном собрании фракций только Республиканская партия (РПА) и «Оринац еркир» (ПОЕ) считаются властью, а остальные каждый день меняют свой формат. Газета «Жоховурд» побеседовала с представителями этих фракций, чтобы выяснить, кто в действительности является оппозицией.
Член фракции «Наследие» Александр Арзуманян:
— Господин Арзуманян, как представитель партии «Свободные демократы», скажете, кто в отечественном политическом поле является настоящим оппозиционером?
— Представленная в парламенте оппозиция уже заявила, кто является оппозицией, а кто – нет.
— Но лень ото дня в разных своих заявлениях эта оппозиция предстает в разных позициях. Например, ППА не заявляла, что является оппозицией, но очень хорошо критикует.
— В НС существует регламент, согласно которому заявляют, оппозиционеры они, или нет. Об этом четко заявили 3 фракции.
— Так как фракции «Наследие» и «Свободные демократы» сейчас выступают раздельно, то которая из них является оппозицией?
— Мы не выступаем отдельно от кого-либо. Фракция «Наследие» по объединенному списку состоит из трех частей – «Свободные демократы», общественный сектор и партия «Наследие». Мы вошли в НС с общей оппозиционной программой и заявили, что эта фракция оппозиционная. И фракция продолжает оставаться оппозиционной.
— А раскол?
— Раскола не было, всего лишь депутаты, представляющие «Свободных демократов», представляют только «Свободных демократов», будучи членами фракции «Наследие». Мы представим оппозиционные программы, были и останемся оппозиционерами, пока в этой стране не сменилась власть.
Руководитель фракции РПА Галуст Саакян:
— Господин Саакян, кого Вы в политическом поле считаете оппозиционерами?
— Арцвика Минасяна я считаю оппозиционером.
— То есть, настоящей оппозицией Вы считаете только АРФД?
— Нет, оппозиционеры – это те, кто заявил об этом, но конструктивным оппозиционером я считаю Арцвика Минасяна.
— А поза вашего бывшего коалиционного партнера – ППА, оппозиционная?
— Это партия, которая формирует в политическом поле новую модель. И если не заявлено об оппозиционности, то считать их таковыми, полагаю, неправильно.
Руководитель фракции АНК Левон Зурабян:
— Господин Зурабян, кого Вы сегодня в политическом поле считаете настоящей оппозицией?
— Армянский национальный конгресс и формирующееся вокруг него поле.
— Но кто является представителями этого «формирующегося поля», что они делают?
— Все они готовы бросить вызов режиму Сержа Саргсяна.
— А ППА, считающаяся альтернативой, умещается в этом поле?
— Все проверяется упомянутой мной формулой: те, кто будет бороться против режима С. Саргсяна, могут считаться оппозицией. Иначе, всякий может только лишь говорить, но есть критерии, которыми все проверяется, и эти критерии очень просты.
Член фракции ПОЕ Ованнес Маргарян:
— Господин Маргарян, кто сегодня, по мнению ПОЕ, является оппозиционером?
— Оппозицию я не считаю закрытой комнатой, в которую ты вошел и все тут. То есть, своей деятельностью, позициями любая политическая сила правомочна представлять либо власть, либо оппозицию. Трудно установить какие-то критерии оппозиционности.
— В политическом поле появилась сила, представляющая себя в другом формате, считающая себя «альтернативой». Как это понимать?
— Я не хочу комментировать позиции наших коллег. Полагаю, об этом лучше скажут они сами.
Член фракции ППА Тигран Уриханян:
— Господин Уриханян, кого Вы считаете оппозицией?
— Они уже сами заявили об этом, а ППА хочет, чтобы ей не навязывали и даже не представляли какие-либо предложения в виде формулировок, и будет правильно, если мы просто будем заниматься своим делом. И пусть общественность сама ассоциирует с этой формулировкой, а у нас имеется другой, альтернативный подход.
