Собеседник Первого Информационного – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», аналитик, эксперт по международной политике Федор Лукьянов.
— Господин Лукьянов, в прежних интервью Вы отмечали, что вопрос членства Армении в повестке дня Таможенного союза не стоит, т.к. географическое положение Армении довольно специфично, она не имеет общих границ со странами ТС. Однако, тем не менее, Армения выразила желание присоединиться к ТС, а РФ приветствовала это решение. По утверждению многих экспертов, это произошло под российским давлением. Что, по-Вашему, произошло на самом деле – это было давление или искреннее желание?
— Честно говоря, я этого не знаю. Наверное, вопрос нужно задавать не мне.
— Какие выходы Вы видите для решения вопроса отсутствия общих границ со странами-членами ТС? Обсуждается ли это сейчас в России?
— Так особенно ничего в России не обсуждается. Ситуация изменилась довольно неожиданно, поэтому сегодня пока не слышно каких-то дискуссий. А в целом вопрос отсутствия общих границ существенный, и полноценное членство Армении в ТС сейчас сложно, обусловлено именно этим обстоятельством.
Однако, с другой стороны, стороны имеют политическую волю. На данный момент я не хочу вдаваться в подробности – почему и как так получилось, но если имеется политическая воля, то какой-то формат, какую-то модель для членства всегда можно найти, т.к. для чисто тарифных вопросов границы не нужны, можно войти в пространство одних канонов, не будучи соседями.
Я не исключаю, что членство Армении в ТС как-то стимулирует дискуссию о том, на какой базе происходит присоединение, чем руководствуется. Ведь ТС – живая структура на стадии формирования и становления: чем больше членов, тем больше работы над ТС.
Известно, что в отличие от других интеграционных проектов, здесь Россия пытается зафиксировать равноправное положение. В Евразийской экономической комиссии все страны, несмотря на очевидно разные экономические потенциалы, имеют равное право на голос – по 2 голоса.
— Довольно активно шли разговоры о возможностях открытия Абхазской железной дороги. Насколько это возможно сегодня, если учесть, что Европа очевидным образом воспротивится этому?
— В целом Европа будет против, однако, по-моему, не все зависит от Европы. Тут вопрос в позиции властей Грузии. Пока что эта страна находится в сложной стадии развития: с одной стороны их явно ограничивают, т.е. они не будут участвовать в каком-либо союзе, если даже увидят прямой экономический смысл, однако, в то же время им нужны результаты.
Будет новая власть, скоро президент уйдет, придет новый, нужно показать какой-то прогресс, поэтому, я считаю, что между Россией и Грузией состояться жаркие торги. Понятно, что западные страны – Европа и в первую очередь США, будут препятствовать всему, что исходит от России, но если Грузия увидит в этом очевидный смысл, то это возможно. Однако, это пока еще вопрос, очень сложный вопрос.
— Господин Лукьянов, если, тем не менее, вопрос общей границы решен не будет, то будет ли членство Армении в ТС полноценным? Исключаете ли Вы, что в случае неурегулированности этого вопроса Армения начнет искать новые экономические интересы в Европе, таким образом, уходя Таможенное пространство?
— Естественно, что Армения во всех случаях должна пытаться искать экономические интересы в Европе, вне зависимости от того, удовлетворена она будет положением дел в Евразийском союзе или нет. Что касается возможностей, то я, честно говоря, не думаю, что сегодня Европа находится в таком состоянии, что может с большим энтузиазмом углублять отношения с теми странами, связи с которыми важны, но не являются приоритетными.
Поэтому, если Европе удастся этим странам какую-то институциональную общность, чтобы в будущем можно было думать, как с ними быть, то да, как в случае Украины. В случае таких стран, как Армения, я не считаю, что у Европы будет достаточно времени и возможностей для инвестиций.
Например, Турция, от будущего которой в регионе зависит многое, официально признает, что курс на евроинтеграцию топчется на месте. Если бы Турция шла намеченным когда-то курсом, то это многое бы изменило в регионе, получилось бы, что ЕС был бы соседом Армении и Грузии.
— Многие международники утверждают, что Таможенный и Евразийский экономический союзы создаются в противовес Европейскому союзу. Согласны ли Вы с этим, и что обещают эти интеграционные проекты тем странам, которые присоединяются к ним: какую ценностную систему, кроме экономического блока?
— В этих союзах пока еще не существует общей ценностной системы. В настоящее время пытаются ее найти, но я сомневаюсь, что это так легко удастся. Тут имеется другой путь: не ценностный, а институциональный, т.е. ЕС, например, изначально не опирался на ценностную систему. Этот союз имел политическую задачу, и это институциональная система. То есть, они задумали институциональную систему, которая смогла дать остальным странам что-то положительное, и это стало работать на объединение в качестве выгодного выбора. Ценности, о которых сегодня говорят много, появились позднее.
Естественно, в случае Евразийского союза все намного сложнее: другие времена, другая политика, нет четких объединяющих политических целей, и это проблема, однако, отсутствие общей ценностной системы на первом этапе не очень проблематично, если будет удачное институциональное строительство: имею в виду наднациональные институты, которые станут выгодными и эффективными для всех участников.
— Но на данный момент нет даже четких критериев, требований для вступления в эти союзы.
— Да, критериев нет, хотя на практике они еще сформируются. На самом деле желание Армении, России присоединиться к ТС, а потом и к ЕврАзЭс, является более политической единицей измерения: политической – для России, по безопасности – для Армении. Я бы предположил, что Армения станет последней страной, которая войдет в эти союзы в условиях отсутствия критериев. Армения – последняя, кто избежит этих критериев.
— Господин Лукьянов, что на самом деле представляют собой эти союзы? Некоторые утверждают, что таким образом удовлетворяются российские имперские притязания, что это попытка восстановить Советский Союз.
— Это абсолютно неверно. Имеется впечатление, что все инициируемое Россией является созданием империи. Это понятно, понятны корни такого восприятия: сотни лет Россия развивалась как империя. Поэтому мне кажется, что имперский проект России завершен.
Изменились мир, Россия, а империи всегда строились в условиях экспансии, каковой была и Россия: империя не может строиться в условиях дефицита демографии. Нужны люди, которые могут перемещаться и осваивать новые территории. Империя работает только в этих условиях, тогда как, если их нет, а в случае России очевидно, что их нет, странно говорить об империи.
Наконец, после развала СССР прошло 20 лет, и эти представления выходят из сознания общества.
То, что предлагается в виде Евразийского союза, это шаг в обратном от империи направлении, т.к. тут делается попытка найти какую-то рациональную экономическую базу, а империя имеет другую структуру: здесь задачи ставятся более четко.
