Собеседник Первого Информационного – руководитель «Аналитического центра глобализации и регионального сотрудничества», политолог Степан Григорян.
— Господин Григорян, 9-го декабря в Брюсселе под конец 14-го заседания Совета сотрудничества Армения-ЕС комиссар ЕС по вопросам политики расширения и соседства Штефан Фюле выступил с известным заявлением. Что это предполагает с точки зрения перспектив отношений Армения-ЕС?
— Это очень естественное заявление: если Армения официально идет в Таможенный союз, то очевидно, что объемы совместных работ с ЕС на официальном уровне уменьшатся. Ясно, что уменьшится и количество сфер и вопросов, по которым мы сотрудничали. Это очень понятно. Ты идешь в ТС – другую организацию, правила игры которой просто не совпадают с европейскими, поэтому объем и разнообразие сотрудничества Армения-ЕС сократятся.
Однако, т.к. Европа, тем не менее, не хочет потерять Армению, хочет сохранить связи, очевидно, что первый акцент будет поставлен на сотрудничество по сферам, например, в сфере вопросов молодежи, культуры и образования. Однако то, что касается улучшения управленческой системы, технической поддержки этой системы, то, уверен, она будет сокращена, и акцентировано будет, усилится сотрудничество с гражданским обществом.
Конкретных форматов нет, они будут работать шире, но работа с обществом продолжится более углубленно. Это сотрудничество будет схоже с тем, что ЕС имеет с Беларусью, т.е. правительство не хотело работать с ЕС, и ЕС начал работать с обществом. Ясно, что у нас не такая плохая ситуация, однако, тем не менее, акценты изменятся.
— Не опасно ли это для Армении? В конце концов, Армения зафиксировала успехи, достигла какого-то уровня, а некоторое время была лидером в плане преобразований среди стран Восточного партнерства.
— В какой-то мере мы выбросили на свалку трехлетнюю работу. Сейчас снова мы начинаем работать в какой-то сфере с какой-то другой системой, которая, на мой взгляд, просто нефункциональна, это другая система. Когда это заработает – сказать трудно, ясно, что в этот переходной период у нас будут очень серьезные проблемы. Очевидно, что это понимает и правительство, и ЕС, так что, акцент будет поставлен на сотрудничество в отраслевых направлениях.
— Не теряет ли этим ЕС свои рычаги в отношении власти Армении, когда сокращает сотрудничество с ней?
— В какой-то мере теряет, но они не виноваты, выбираем мы. Мы сделали свой выбор, сотрудничать с ними будем не столь тесно, ведь что значит идти в ТС: это значит, что в сферах торговли, экономической, энергетической сферах ты не признаешь критерии ЕС. В этом случае ясно, что они просто, волей-неволей, должны сокращать. Наше сотрудничество станет похожим на сотрудничество с арабскими, центрально-азиатскими странами, снизится уровень сотрудничества.
— Фактически, при консолидации гражданского общества и оппозиции этот формат изменить нельзя?
— Существуют разные форматы, они будут работать в разных форматах, не будут зацикливаться на одном, и это нормально, но будут работать в широком спектре.
— Господин Григорян, ранее Вы отмечали, что для расширения в этом регионе ЕС призовет на помощь США, чтобы противостоять региональным вызовам и новой реальности. Недавно прозошла активация армяно-турецких отношений, в Армению приехал Давутоглу. Замечаете ли Вы сегодня серьезную активность со стороны США?
— Нет, официальной активации не вижу. Это просто какие-то заявления. Так как администрация Обамы демократическая, они активно не занимаются внешней политикой, хотят содействовать, но я этого не вижу. В связи с визитом Давутоглу вижу заинтересованность самой Турции. Турция хотела, чтобы встреча состоялась.
— Как говорится, с целью фиксации геополитического успеха?
— В какой-то мере. Однако это не главное. Это также связано с тем, что проблем у Турции стало больше, они многосторонние, в том числе в связи с Сирией, Египтом, Израилем, и жизнь заставила Турцию попытаться пойти на переговоры с нами.
Здесь свою роль сыграло и то, что мы оказываемся во все большем подчинении России, поэтому Турция хочет играть большую роль в регионе, вместе с ней повторить 1921-й год. Это очень нормально. Они поняли, что мы отдали наш суверенитет России, и сейчас они начали возвращаться в регион, и ясно, не встретившись с нами, не имеет смысла говорить с Россией, при этом они уже говорили между собой, и сейчас они активируются. Так как мы усилили роль России, то Турция хочет решить Карабахскую проблему через нее.
Ясно, что на 100% игнорировать нас они не могут. Кроме того, есть и другой очень важный фактор: они пришли, чтобы передать определенные мессиджи в связи с 2015 годом. Этим они хотят замедлить процесс признания Геноцида армян в мире, кроме того, хотят, тем не менее, послать какие-то мессиджи, мол, «да, мы понимаем».
То есть, имеется и положительное, и отрицательное, и общий процесс вернется к диалогу. Так как во всех других направлениях они потерпели неудачи, то здесь даже маленький успех будет к месту, и что самое важное, Турция хочет повторить Карсский договор, т.к. мы усилили роль России.
Они очень хорошо помнят, что наша нация стремится к государственности, имеет сильные традиции государственности, но они поняли, что мы отдали свой суверенитет, из игры вышел ЕС, значит, они могут дать решение Карабахскому вопросу через Россию.
Получится это или нет – другой вопрос.
