Депутат парламентской фракции Республиканской партии Армении Аракел Мовсисян, комментируя тот факт, что руководитель парламентской фракции «Наследия» Заруи Постанджян забрала регистрационные карты членов РПА, отметил, что «пришла, как крыса, и взяла», после чего журналисты адресовали ему несколько вопросов.
— Господин Мовсисян, но ведь и член РПА Ашот Агабабян тоже забрал регистрационные карты.
— А может, они ему были нужны. Наверное, в картах оппозиционеров были деньги.
— А почему «как крыса»?
— Ты, однако, плохой вопрос задал, не понял сказанного мною…
— Но почему?
— Потому что там лежали, вот и взяли. Спросить бы – могла бы взять, пусть бы взяла, если бы хозяин там был, ну пусть бы взяла, могла взять?
— Не знаю.
— Тогда, значит, и не спрашивай. Это значит, что вошла как крыса, взяла, а хозяина там не было, вошли и взяли, а если бы хозяин был на месте, пришла бы и взяла, то мы бы сказали – молодец.
— Значит, и Агабабян взял, как крыса?
— Он и них из-под носа взял, они там сидели, он пошел и взял.
— По-Вашему, почему?
— Значит, ему так нужно было.
— Но что произошло?
— Спросите Агабабяна, я же сказал, что, может, там деньги лежали.
— В регистрационные карты кладут деньги?
— Может быть, в карте Заруи, того или другого есть, в моей нет.
— Почему Вы так плохо настроены по отношению к Постанджян?
— Я не плохо настроен, дорогой мой, куй железо пока…
— Но ведь вы о ней плохо выразились (назвал «испорченной»).
— Вы лично слышали?
— Да.
— А тогда почему спрашиваешь, а? Почему спрашиваешь? Еще тот не вышел из чрева матери, кто мог бы назвать меня предателем, понял? Я если кто и вышел, значит, мать того была аморальной, если он таких как мы называет предателями. Кто бы ни был в этой стране, тот, кто может назвать предателем, тот уже аморальным вышел из материнского чрева. А кто назовет меня предателем, лично меня, я о себе говорю, потому что они хорошо знают – какое у нас прошлое, что мы сделали для этой страны.
— Понимаем, Вы возмущены.
— Я не возмущен, я говорю, что тот, кто посмеет назвать меня предателем, тот аморальным вышел из чрева матери, потому что мы для этой сраны сделали столько всего, вагонами кровь проливали. Мы сегодня живем вместо наших друзей, и чем можем, помогаем нашим товарищам, тем, кто остался в живых… мы боролись, и еще будем бороться, но говорящие так никогда бороться не будут, им остается только лишь себе на лбу написать «турок» и ходить так. Так и есть, а нам, кроме как с русскими, другого пути нет.
— Но ведь с этим соглашением теряем.
— Тебе так кажется. Нет, еще больше восстанавливаемся. Да, мы будем чувствовать себя еще лучше.
