Собеседник Первого Информационного – проживающий в Москве независимый правозащитник Арбак Хачатрян.
— Господин Хачатрян, после продолжительного молчания второй президент Армении Роберт Кочарян ответил на предновогоднюю пресс-конференцию премьер-министра Тиграна Саргсяна. Правда, только по одному пункту, тем не менее, он озвучил весьма грубые оценки. Какие выводы можно сделать из этого?
— Даже не хочу комментировать или серьезно относиться к сказанному обоих. Но скажу, что это – сугубо вопрос его личной безопасности. Все они – ставленники: ни Роберт Кочарян не избирался, ни Серж Саргсян. Ставленник, человек который стал президентом не своей борьбой, не в результате свободного выбора народа, что он может сказать?
Политическая личность должна быть независима, а они – ставленники! Сказанное этими людьми я могу воспринять только следующим образом: они хотят защитить свою собственность, свое окружение. Если бы их интересовало нечто другое, то они бы боролись, когда народ эмигрирует из Армении о на улицах России бродит, чтобы заработать пару копеек. Сейчас этот вопрос не обсуждается, не говорится о том, кто виноват. Смотрите, его интересует какая-то второстепенная мысль, высказанная каким-то премьером.
Хочу просто один вопрос задать: мог бы этот премьер без ведома Сержа Саргсяна сделать нечто, притом в такой стране как Армения, где все зависит от президента, не считая нескольких указаний, которые могли бы дать Тиграну извне – из Европы, Америки и т.д.?
Теперь он совершает нападки на премьера, который не является ни политической персоной, ни важным человеком. Он имел желание присоединиться к Европе, которое сломалось за один день. От такого рода премьера требовать что-то и сваливать на него вину – абсурдно. По моему мнению, проблема здесь только в том, что его безопасность оказалась под угрозой. Я рассматриваю это как внутреннюю игру.
— Кочарян известен как пророссийский политик, особенно сейчас, когда «дружба» с Россией укрепилась заявлением о вступлении в так называемый Таможенный союз. Почему Вы считаете, что его безопасность может оказаться под угрозой?
— Это не связано ни с Таможенным союзом, ни с его пророссийскостью… Сегодня ситуация дошла до того, что угроза личной собственности – большая, и нужно было ударить по одной фигуре: это может быть премьер или кто-то другой. Но премьера, который три года кричал «Европа», и за один день легко изменился – нет нужды брать его под удар.
— Но столько лет спустя, почему он именно сейчас беспокоится о своей безопасности?
— Приход нового руководства приводит к подобной ситуации. Это может быть приход молодых… все совершенные им преступления могут быть раскрыты. Есть люди, которые не хотят сейчас рассказывать или говорить, поскольку многое пока что в их руках, а после изменений все будет иначе. Сейчас уже в Армении созрела такая ситуация, ни одна зарубежная страна сегодня не содействует Армении.
Я говорил, что посещение Армении Путиным было неправильно, сегодня даже России не выгодно, чтобы в Армении был президент, у которого нет голоса во всем мире. Наши думают: а что еще хочет Путин? Что бы он ни сказал – Серж Саргсян выполнит, но когда руководитель этого государства всему миру не нужен, то и руководителю России очень скоро такой руководитель не понадобится.
— Говорите, что момент для перемен назрел. Но не считаете, что для смены власти необходимо, чтобы и олигархия выступила против власти? Возможно ли такое в Армении?
— Скажу прямо, в Армении не будет по законным правилам, будет вследствие ударов извне. Олигарх, который превратил Армению в ресторан, рано или поздно будет держать ответ. Если уже молодежь встанет, то владения этих олигархов исчезнут. Всего два-три олигарха будут наказаны, остальные – за ними. Если Европа или Америка сочтут их преступниками, то все: остальные вылетят как мелюзга. Олигархи, имея связи, понимают, что опасность пришла, просто сейчас они чувствуют себя безнаказанными, что думают, что потупят так, как захотят. Но нет! Если будет взрыв, то все: не будет олигарха! А эту опасность Роберт почувствует скорее, чем эти олигархи.
Я незнаком с премьером, я смотрю на его деятельность: меняющийся за день премьер не мог быть такой политической персоной, чтобы Роберт выступил бы против него: это был вопрос личной безопасности.
— Не только Кочарян, но и «Процветающая Армения» выступает против премьера. Не может это быть как нечто спланированное?
— Я не исключаю, но внутренние игры меня не интересуют. Система должна быть изменена, пока она не поменяется – ничего не изменится. По сей день, за 20 лет – не было ни одной политической личности, все президенты были назначены, остальные должностные лица – также. В таком случае, это просто внутренняя игра – во имя защиты личного и во избежание угрозы этому.
— Считаете ли Вы возможным мобилизацию политических сил Армении с Кочаряном и изменение ситуации в таком варианте?
— Сегодня активизация карабахского крыла, в лице Кочаряна, может поставить под удар безопасность Карабаха. Народ только существует, а не живет, и во многих сидит мысль, что из-за Карабахского вопроса создалось такое экономическое положение, и будет плохо, если вновь вернутся карабахцы. Тогда как дело не в том, что карабахцы плохие, а остальные – хорошие, а просто уже менталитет такой: больше никакой силы, никакой мобилизации.
А вопрос премьера – игра в куклы. Поймите, премьер и остальные, Национальное Собрание – в течение дня перевернулись после пребывания Сержа в Москве. Какая еще политическая личность должна быть, против которой должны бороться? Это глупость, которая не должна комментироваться и восприниматься серьезно.
— Тем не менее, есть ли противоречия между Робертом Кочаряном и Сержем Саргсяном? Многие утверждают, что они никогда не смогут выйти друг против друга.
— Я не могу сказать, есть или нет, я всегда анализирую ситуацию.
В Армении случилось 27-ое Октября, были другие убийства: она оба вместе вынесли все это. Если бы сегодня ради спасения один из них смог бы остаться, победив другого, то сделали бы. Но это невозможно!
Но когда под ударом оказывается личное, один другого победить не может, бывает солидарность, чтобы суметь удержать ситуацию. Столько могу сказать. Удивительно, ведь премьер, который не был участником ни одного политического убийства или другого акта – не может считаться серьезной мишенью.
