Арестованных вследствие событий 5-го ноября лидера партии «Цегакрон» Шанта Арутюняна и его товарищей многие считают политзаключенными.
Необходимо напомнить, что ПАСЕ не так давно установила определение «политический заключенный». Данное определение было дано независимыми экспертами Совета Европы, а общие формулировки были одобрены всеми заинтересованными сторонами – Комиссией министров и Парламентской Ассамблеей Совета Европы. Согласно докладу, политическим заключенным следует считать лицо, лишенное личных свобод, если лишение свободы было осуществлено с нарушением одного из фундаментальных прав человека, закрепленных Европейской конвенцией по правам человека. Политическим заключенным считается также и то лицо, которое было лишено личных прав по очевиднейшим политическим мотивам, без какого-либо правонарушения. Кроме того, те лица, длительность и условия лишения свободы которых не адекватны совершенному правонарушению. Политзаключенным также считается то лицо, которое было арестовано с явной дискриминацией по сравнению с другими.
В ходе беседы с Первым Информационным заместитель директора юридического офиса «Арни Консалт», специалист по международному праву Ара Казарян также выразил обеспокоенность в связи с делом Шанта Арутюняна. По его словам, есть одно положение, которое очевиднейшим образом было нарушено. «Меня в деле Шанта Арутюняна беспокоит только запрет на свидание с родными. Со стороны властей не было дано разумного объяснения и каких-либо объективных оснований в связи этим не было выдвинуто. А если это так, то мы имеем дело с дискриминацией».
Поясняя свою мысль, Казарян сказал, что у понятия «дискриминация» есть следующее определение: дискриминация в отношении лица, различное отношение к людям, находящимся в похожей ситуации без оснований, и без разумных объяснений: «Сейчас, если власти не объясняют, почему не обеспечивается свидание, и в уголовно-исполнительном смысле нет объективных оснований (потому что дело настолько примитивное, что здесь уничтожения улик, вмешательства в уголовное дело со стороны родных быть не может), а это означает, что мы имеем дело с дискриминацией.
«Здесь можно сказать о его политических взглядах или проявлений в защиту гражданских прав, и если это так, значит, да, его можно считать политическим заключенным.
В смысле остального уголовного дела я не хочу сказать, что он политический заключенный»,- подчеркнул юрист.
По его словам, запрет на свидание показывает, что мера пресечения превращается в наказание, а не в необходимое действие в конкретном уголовно-исполнительном смысле: «Получается, что он действительно является политзаключенным».
На наш вопрос о том, было ли допущено какое-либо правонарушение во время его задержания, Ара Казарян ответил: «Нет, его задержание и дальнейший арест были осуществлены на основании обоснованных подозрений в совершении преступления, а основания для содержания под арестом есть – обоснованные подозрения, затем – вероятность совершения побега. То есть, здесь есть какие-то объективные основания, что здесь есть нечто подобное, другое дело – в достаточной ли мере все это обосновано или нет, это уже зависит от материалов уголовного дела».
Наш собеседник еще раз подчеркнул, что во всей этой истории самым примечательным вопросом является вопрос о том, почему Шанту Арутюняну было запрещено свидание с родными? «Если это было сделано по той причине, чтобы не было утечки информации о том, что в его отношении было проявлено запрещенное поведение со стороны сотрудников и начальника Полиции, значит, мы на сегодняшний день имеем дело с политическим заключенным, так как полицейские его наказывают и изолируют от общества без объективных оснований. Я не вижу какой-либо уголовно-процессуальной цели в том, почему ему на протяжении двух месяцев не позволяют встреч с родными»,- заключил он.
