Собеседник Первого Информационного – ведущий аналитик по вопросам СНГ и России авторитетного аналитического центра по вопросам обороны и безопасности Jane’s Intelligence Лилит Геворгян.
— Международное сообщество на разных уровнях продолжает призывать РФ вывести войска из Крыма, и в то же время российская сторона дает время украинской. Получается довольно-таки сложная ситуация, которая, быть может, уже вышла из украинских границ. Может ли ситуация в Крыму считаться угрозой региональной безопасности?
— Думаю, что мы оказались перед двумя угрозами. Когда войска передвигаются в Крыму, у них есть своя логика и руководители, которые сидят в Москве и Вашингтоне, может быть не смогут контролировать ситуацию и ее развитие. Сегодня самым главным является то, что войска стоят напротив друг друга, и российские, и новые киевские власти должны понимать, что в этой борьбе не будет победивших, что сегодняшний единственный путь это деэскалация. Мне кажется, что какие-то признаки этого уже есть, что обнадеживает. Новый президент Украины отказался подписать новый закон о языке, мировые рынки отреагировали на российские действия, что явно показывает, что Россия не может надолго изолировать себя ни экономически, ни политически. Эта возможная изоляция будет иметь вполне негативные последствия для российской экономики.
В течение последних нескольких лет целью внешней политики РФ было равноценное членство России в клубе сильнейших мировых держав. Помните, как в Сирии Россия попыталась стать частью мирного переговорного процесса? Если РФ сегодня не найдет компромиссный путь, то будет изолирована, что на дипломатическом языке означает проигрыш. В экономическом смысле Россия не СССР, она серьезно связана с остальными мировыми странами, это рыночная экономика, и рынок сразу реагирует на подобные действия. В эти дни рубль ослаб, инвесторы продают российские бумаги, что чревато тяжелыми последствиями для России. Уже сегодня, говоря о Большой Восьмерке, меняют на термин Большая Семерка, хотя официально Запад не исключил РФ из этого клуба. Но если так случится, то будет иметь очень тяжелые последствия для инвестиционной среды.
— Сегодня Россия находится на пороге международной изоляции?
— Мне кажется, она пока не изолирована, но если Россия продолжит принуждать военное решение для Крыма, то ситуация будет тяжелей, чем после русско-грузинской войны. Думаю, до этого не дойдет, поскольку у России есть другие рычаги, и того же результата она может достичь деликатным образом. В Крыму есть русскоязычные, этническое большинство, могут направлять из-за кулис, чтобы референдумом в Крыму получить еще большие полномочия, и даже независимость. Этот сценарий возможен.
— Есть ли потенциал для превращения противостояния между Западом и Россией в более опасную фазу – в холодную войну?
— Не думаю, что западные вооруженные силы вмешаются в этот конфликт, если принимающие решения в Кремле подумают, что эскалация им не нужна, и перейдут к мягкой силе. Однако, прежде всего надо понять, как Кремль позволил такую ошибку. На самом ли деле во внутренней кухне все в порядке? Если решения принимаются без обсуждения, то это большая проблема, потому что одно неверное решение может привести к серьезным последствиям. Поскольку в Крыму войска стоят друг против друга, любая провокация может привести к столкновению, что приведет к тому, что президент РФ потеряет контроль ситуации.
— Считаете ли сдерживающую политику Запада достаточной, может ли НАТО вмешаться, и где находится грань западного вмешательства?
— Не думаю, что НАТО вмешается, поскольку у альянса нет мандата, Украина – не член НАТО. Даже если не будет предпринято никаких шагов, то с помощью ООН, а в Совете Безопасности ООН Россия обладает правом вето. Можно подумать об одностороннем вмешательстве США, что опасно, поскольку от обострения ситуации пострадают все. Даже если Россия вернет Крым, последствия будут тяжелыми, и в интересах всех – деэскалация ситуации.
— Вы отметили, что Россия может решить свои вопросы закулисными методами, так почему избрала этот метод, если был другой путь?
— Когда в подобных ситуациях происходит динамичное развитие, власти только реагируют. Может это был неправильный расчет со стороны России, там подумали, то после падения власти в Киеве татары и украинцы захватят местные административные здания, и решили сами первыми их штурмовать, чтобы не позволить этот сценарий. Мы не знаем точно, но они стали использовать военных со своей военной базы, что было тактической ошибкой, и это стало поводом для Киева обвинить РФ в тяжелых преступлениях. Это решение России было слабым и неверным.
— То есть, не все возможные сценарии этого шага были просчитаны?
-Да, мне кажется, что они попробовали показать свою силу. Следует учитывать и внутриполитические настроения. Подобные решения в РФ получают широкий резонанс, то есть, во внутриполитическом смысле многие считают, что РФ действительно имеет право посылать войска на защиту русским, а во внешнеполитическом смысле это не столь полезный шаг, того же можно было достичь другими способами.
— Сегодня делаются попытки оправдать российскую интервенцию, и в качестве примера приводится американская интервенция в Ираке и Афганистане. Можно ли это сравнивать?
— В сравнении есть основа гуманитарной интервенции. С этой точки зрения может и возможно оправдывать, хотя когда рассматриваешь детали, они несравнимы. Можно сравнивать и с Грузией, хотя в случае Грузии у России был мандат ООН, которого сегодня нет. То есть, это односторонняя интервенция, если считать это интервенцией, поскольку они так и не принимают это как факт интервенции. Они не считают, что это нарушение прав человека. Я думаю, то Кремль не может нормально доводить свои мессиджи до адресатов.
— Чем обернется российская политика в Крыму именно для России, всего постсоветского пространства, и для интеграционных проектов, инициированных там Россией?
— Особого влияния не окажет, поскольку, по моему убеждению, РФ продолжит работать в направлении этих проектов, с гораздо большей силой будет интегрировать постсоветские страны в ТС, поскольку чем больше будем оперировать термином «холодная война», и чем больше будет обостряться ситуация с Западом, настолько более уязвимыми станут более слабые экономически малые страны. Россия попробует вести по отношению к этим странам более резкую политику, удерживая их в зоне своего влияния, поскольку та риторика, которую используют обе стороны- и во внешней политике, и на международной арене, для показа собственных бицепсов, приводит к антагонизму и вражде, в которой малые страны просто вынуждены выбирать стороны, и в случае с Арменией, вести сбалансированную внешнюю политику будет гораздо сложнее.
— Г-жа Геврогян, армянское экспертное сообщество пытается провести параллели между Крымом и Карабахом. Как по-Вашему, может ли Крым стать благоприятным прецедентом для НКР?
— Мне кажется, это Нагорный Карабах может стать прецедентом для Крыма, это, так сказать, карабахизация Крыма. Если Крым решит, используя право самоопределения, объявить о независимости, предположим, это в том случае, если после нападения украинских националистов они примут такое решение – то в этом случае мы будет иметь дело с карабахизацией Крыма, что выгодно России, поскольку в таком состоянии Украина не сможет присоединиться ни к НАТО, ни к ЕС.
— Но смогут ли работать РФ и США в рамках Минской группы ОБСЕ, когда находятся на грани холодной войны, и нет ли озабоченности, что РФ, выйдя из формата Минской группы, пойдет на какие-то действия в Карабахе, как и в Крыму?
— Нет, не думаю, поскольку на самом деле Крым и Карабах являются абсолютно разными вопросами для РФ и США. Более того, случится обратное – они постараются сработаться.
Будут работать как и прежде, поскольку они не могут оборвать все связи. Не думаю, что в интересах обеих стран разрыв связей, поскольку Карабах – это тот вопрос, в котором они могут сотрудничать.
