Утром 28-го апреля очень скоро выяснилась цена слова, сказанного Сержем Саргсяном днем раньше. 27-го апреля Саргсян говорил о том, что доволен ходом митингов, что эти митинги не приводят к разделению общества, что Площадь Свободы является символом и центром выражения альтернативных мыслей. 28-го апреля утром все дороги, ведущие в Ереван из областей, были закрыты, чтобы граждане не смогли приехать в Ереван и участвовать вечером в митинге Армянского Национального Конгресса и как-то приобщиться к этому символу и центру. Как объяснить это противоречие – несоответствие слова и дела?
Неужели слово Сержа Саргсяна ничего не стоит для полиции, которая закрывает дороги? Или сам Серж Саргсян ни во что не ставит собственное слово и не считает должным хотя бы в ближайшие часы или дни подкрепить конкретным делом? Неужели не знал Серж Саргсян, что в дни митингов оппозиции дороги закрываются и людям воспрещают въезд в Ереван? Вряд ли. Если он этого не знает, то о чем он еще знает, что творится в стране и о событиях в ней? Мог бы Серж Саргсян 27-го апреля дать распоряжение полиции и другим силовым структурам, чтобы они не препятствовали свободному передвижению граждан и не девальвировали “по горячим следам” его выступление? Конечно, мог. Так почему не сделал? Почемы 28-го апреля утром работа транспорта из областей в столицу была приостановлена как любой другой день митинга. Или Серж Саргсян сказал, но его слова не послушались? Может случиться такое?
Вряд ли, поскольку случись бы такое, то у Сержа Саргсяна в системе власти было бы больше проблем по причине той толерантности, которую он пытается устно выразить в отношениях с оппозицией.
А это значит, что толерантность Сержа Саргсяна искусственна, формальна и не имеет ни реального веса, ни реального основания, на котором можно было бы построить диалог общества и власти и преодолеть ту атмосферу злобы, о которой Серж Саргсян говорил всего лишь вчера.
Но как же не разозлиться гражданину, если вчера вечером он по телевидению слушает слово президента о Площади Свободы, об инакомыслии, о готовности вывести страну из тяжелого положения совместными усилиями и о воле власти быть в этом первым, а утром – первое, с чем он сталкивается, это невозможность приехать в Ереван. О чем думать гражданину, как доверять и верить слову такого президента, слову, которое обесценивается всего лишь за ночь?
А может Серж Саргсян свои толерантные выступления адресует не гражданам своей страны, а сверхдержавам и международным организациям, продолжая искать там свою легитимность?
