“С новых видеоматериалов, касающихся первомартовских событий, убрали кровавую стену посольства, где был ранен, а затем был убит мой сын. Я видела эти видеозаписи, но та часть, где я вижу своего сына под стеной, среди шестерых, убрали. В отснятом кадре четко виден мой сын.
“Еркир Медиа” показала эту стену, где мой сын с кем-то спорит. Все остальные съежились от страха, особенно 6-ой человек. Мой сын был 5-ым. Все съежившиеся, испуганные, потому что они уже стреляют. В этих кадрах видны даже пистолеты. Почему они сняли эти кадры? Если Специальная следственная служба говорит, что это не мой сын, значит это 11-ая жертва. А где же тогда 11-ая жертва? Почему они не говорят, в чем заключается причина?”, — в беседе с нами заявил отец убитого 1-го Марта Саргиса Арутюняна, Эдик Арутюнян.
По его словам, эти кадры он предоставил как ССС, так и Группе по сбору фактов. “Почему не публикуются кадры, кому это выгодно? Я требую, чтобы кровавые кадры под стеной были включены в фильм. На диске могу показать, где лежит мой сын, заложил руки за голову, и видно, что с головы течет кровь. Мой сын и раненый солдат умерли в один и тот же день, что отнюдь не является случайностью. Кроме того, мой сын умер 11 апреля, но в видеозаписях они отмечают 14 апреля. Более того, в видеозаписях говорится, что он был убит на мосту Лео. Получается, что я не узнал своего сына под стеной посольства”, — подчеркнул Эдик Арутюнян. Кроме того, по его словам, учитывая кое какие обстоятельства, его сын умер отнюдь не в результате огнестрельных повреждений, но когда он пришел в себя и начал говорить, его отравили.
Во-первых, начну с того, что спустя два дня после присяги, в субботу, в 8 часов, мой сын был со мной и моей женой. Показал свою травму маме, это была огнестрельная травма, но меня пытаются убедить, что ударили тупым инструментом. Кроме того, люди не умирают в тот же день, в тот же час, речь идет о раненом солдате. Они думают, что если я из деревни, то я – какой-то деревенский болван. В видеозаписи говорится, что мой сын скончался в больнице, не приходя в сознание. Я до конца был в больнице. Если человек без сознания лежит голый, слышит голоса девушек, то, как он покрывает себя одеялом? Разве это действие человека без сознания?
Я приезжал из деревни в 12 часов, но меня не пускали к нему. Говорили – мы заняты, подожди. Только сейчас понимаю, чем они были заняты. Вероятно, они делали ему какой-то укол, чтобы он не заговорил. Рядом с ним лежала женщина, когда я зашел в комнату, она сказала, что Самвел заговорил, что означает, что он вышел из комы. Я пошел в реанимационное отделение и спросил у врача о том, действительно ли Самвел заговорил, он спросил – а кто сказал, что он заговорил? На следующий день эту женщину увезли из больницы, мы больше ее не видели в больнице. Как понять все это, как объяснить?” — вспоминает отец Самвела и затрудняется продолжить, однако в вопросе нераскрытия дела и размазывания фактов его разочарование настолько глубокое, гнев настолько велик, что он предпочел замолкнуть, позже он добавил: “Четыре раза прооперировали голову моего сына, за 3 дня до смерти я говорю с профессором, который его прооперировал.
Говорит – невероятно, но факт, что удалось восстановить расположение мозга и нет гнойного процесса. И после всего этого мой сын умирает. В свидетельстве о смерти написано, что он умер от менингита, то есть от скопления гноя. Пусть скажут, что отравили, почему не говорят?”. На наш вопрос, думает ли он, что его сына отравили, он ответил, что “в этом нет сомнений. Это факт. Тело отдали нам спустя 40 часов. Почему? Потому что через 24 часа яд исчезает из организма. Уже невозможно взять пробы. Невозможно также, чтобы в один и тот же день, в один и тот же час в разных больницах умерли два человека”. На вопрос, в чем же заключалась причина, он ответил: “Если вы помните, после ПАСЕ, 16-го апреля, или 17-го, содокладчики должны были прибыть в Армению, следовательно, 11-го апреля наших сыновей убили, чтобы не было живых свидетелей, потому что им так выгодно. Смерть моего сына превратилась в кость, застрявшая поперек горла как у оппозиции, так и у власти, и проглотить не могут, и выплюнуть не могут”.
Что же касается требования Сержа Саргсяна о раскрытии первомартовских событий, мать убитого 1-го марта Давида Петросяна, Джемма Вардумян, в беседе с нами выразила мнение, что “убийство 10 жертв не раскроется, так как Серж Саргсян не хочет этого. Если бы он захотел, то раскрыл бы в первом месяце. Серж Саргсян, будучи премьер-министром в 2007 году, и президентом в 2008 году, мог раскрыть убийства 10 человек за 3 месяца, вместо 3 лет. Ведь как говорят, куй железо, пока горячо. Раздавая кровавые медали и должности, Серж Саргсян продвигался принципом “ты мне, я тебе”. А теперь, поскольку надвигаются выборы, дает приказ раскрыть первомартовские события”. Мать же убитого 1-го марта Тиграна Хачатряна добавила, что 1-го марта для нее давно уже раскрыто. И поскольку 1-ое марта раскрыто, просто необходимо, чтобы “наши власти имели волю и привлекли бы всех убийц к ответственности, чего никогда не произойдет при нынешней власти”.
“Кроме того, если бы наш президент желал раскрыть 1-ое марта, то он должен был поменять весь состав ССС, состав, который 3 года переливать из пустого в порожнее и замазывал все. Следовательно, невозможно, чтобы та же команда начала работать беспристрастно. У нас нет никаких ожиданий от этой власти. 17-20 июля, когда содокладчики ПАСЕ Прескотт и Фишер прибудут в Армению, мы с остальными родителями и родственниками собираемся встретиться с ними, чтобы в ходе осенней сессии ПАСЕ, они затронули вопрос первомартовских событий”, — сообщила Алла Ованнисян. Хотя отец Гора Клояна, Саргис Клоян, который временно отсутствует из республики, но, тем не менее, в беседе с нами отметил, что согласен с мнением родителей, и в любом случае продолжат борьбу до тех пор, пока истинные виновные не будут наказаны. А вдова убитого 1 марта Ованнеса Ованнисяна, Лиа Минасян, добавила, что все они – как один человек, и что все они думают одинаково. Следовательно, как бы ни развивались события, они будут бороться вместе до конца.
