Продолжение политики санкций со стороны Запада может поставить под сомнение интеграцию России, Белоруссии и Казахстана. Об этом говорится в статье заведующего лабораторией международной торговли Института экономической политики им. Гайдара Александра Кнобеля «Санкции против Таможенного союза: что будет с евразийским проектом России», опубликованной русской версией издания Forbes.
Далее автор пишет:
«Идеология интеграционного объединения, называющегося Таможенный союз, базируется на двух основных принципах: во-первых, согласованная торговая политика по отношению к остальным странам; во-вторых, образование и функционирование единой таможенной территории.
Однако в последнее время нарушается первый базовый принцип: торговая политика союза России, Белоруссии и Казахстана становится все менее согласованной.
Если еще два месяца назад это выражалось в обсуждении повышения Россией в одностороннем порядке таможенных пошлин на украинские товары с преференциального уровня (почти нулевые ставки на все товары) до уровня режима наибольшего благоприятствования, то в начале августа Россия применила «антисанкции» к производителям продовольствия из США, ЕС, Австралии, Норвегии и Канады. Партнеры по Таможенному союзу не поддержали ни первую, ни вторую российскую инициативы, поэтому неминуемо начали возникать вопросы поставки продукции вышеперечисленных стран в Россию через Белоруссию и Казахстан.
Такая ситуация входит в противоречие с функционированием единой таможенной территории, ведь при пересечении внешней таможенной границы товар должен свободно перемещаться внутри интеграционного объединения.
Сейчас получается, что из Белоруссии можно ввозить в Россию без ограничений белорусские товары, но нельзя завозить через Белоруссию товары из стран запрещенного списка. Остается дело за малым — для каждого товара определить, является он белорусским или нет. На практике это регулируется так называемыми правилами происхождения (rules of origin), согласно которым товар считается произведенным на территории страны СНГ или ТС, если он подвергнут достаточной степени переработки. Формально это означает, что должен поменяться хотя бы один из первых четырех знаков в коде товарной номенклатуры Таможенного союза. Так, например, изготавливаемая на белорусском предприятии колбаса (относится к группе 1601), в производстве которой использовалась польская свинина (относится к запрещенной к ввозу на территории РФ группе 0203), будет во всех смыслах считаться белорусским товаром, который может свободно продаваться на территории России. Однако покупка итальянских креветок и их очищение на территории Белоруссии не сделает товар белорусским (и очищенные, и неочищенные креветки относятся к группе 0306) и по формальным признакам на него должно распространяться действие запрета ввоза на территорию России. Существенно, что на упаковке может быть вполне легально написано «сделано в Республике Беларусь», однако с точки зрения применения режима торговли товар должен считаться итальянским со всеми вытекающими последствиями.
В этой связи заявление вице-премьера Аркадия Дворковича о том, что партнеры по ТС смогут поставлять нам уже переработанную продукцию, вписывается в эти правила и является просто подтверждением того, что дополнительные ограничения на переработанную продукцию вводиться не будут. Однако применение правил на практике — другой вопрос.
В СНГ всегда действовали правила происхождения товара и формально на таможне требуется предоставление документа о происхождении товара (т. н. сертификат происхождения по форме СТ–1). В 2010 году были сняты таможенные границы между Россией, Белоруссией и Казахстаном, поэтому дополнительных проверок происхождения товаров не производилось. Такие проверки, впрочем, являются избыточными в полноценном Таможенном союзе, в котором к третьим странам и так применяются единые правила налогообложения и ограничения импорта — внутри идеального Таможенного союза перемещение товаров так же свободно, как и перемещение товаров внутри страны.
Наш Таможенный союз далеко не идеален — внутри него много нетарифных барьеров, экспортные пошлины определяются самостоятельно каждой страной, нет единого органа по ветеринарному и фитосанитарному надзору и т. д., а решение об эмбарго на продовольствие еще дальше отдаляет его от идеала. В современных условиях неминуемо будут возникать риски реэкспорта товаров через Белоруссию и (в меньшей степени) через Казахстан, особенно по тем позициям, аналоги которых производятся в Белоруссии: если норвежский лосось и итальянские устрицы выдать за белорусские в больших объемах точно не получится, то европейские сливы и яблоки — запросто. В этой связи предложение Россельхознадзора ограничения поставок из Белоруссии вполне логично с точки зрения ведомственного интереса, однако это фактически возводит таможенную границу между нашими странами и подрывает вторую базовую основу Таможенного союза — единую таможенную территорию.
Стоит отметить, что некоторые проблемы с Белоруссией относительно серых схем реэкспорта уже были, правда, в другом направлении: после образования Таможенного союза, в 2011 году колоссально вырос экспорт растворителей из Белоруссии в страны ЕС — под их видом полулегальным образом вывозились нефтепродукты, что позволяло не компенсировать российскому бюджету часть экспортной пошлины на нефть, используемой затем на белорусских НПЗ для производства бензина, идущего на экспорт в Европу. Оценить масштабы потерь сложно, но Белоруссии было предложено компенсировать российскому бюджету $1,5 млрд. Кстати, с Украиной, несмотря на существенные различия ввозных импортных пошлин, больших проблем с серым реэкспортом в последние годы не возникало, поэтому проблема транзита европейских товаров через украинскую территорию во многом преувеличена.
От российского эмбарго из-за неминуемого роста цен понесут потери российские потребители.
Причем среди потребителей больше всего от ограничений импорта пострадают наиболее бедные домохозяйства, поскольку, во-первых, продукты питания и сельскохозяйственная продукция в корзине потребления необеспеченного человека занимают наибольшую долю; во-вторых, бедные вряд ли бывают за рубежом и не имеют возможности покупать за границей товары, недоступные в России (в том числе и продовольствие). В конечном счете серый реэкспорт через партнеров по Таможенному союзу частично смягчит потери благосостояния российских потребителей, однако все равно будет иметь место трансферт от не очень богатых российских потребителей к белорусским потребителям и производителям и (в меньшей степени) к российским производителям. Рассуждения о том, что запрет поможет российским производителям, не слишком убедительны, поскольку эмбарго формально введено на год, премьер надеется, что взаимные санкции скоро будут отменены, в любом случае это состояние не перманентного запрета, а неопределенности, в которой бизнес вряд ли будет делать долгосрочные вложения в модернизацию производства, ведь вполне возможно, что через год рынок опять откроется для европейских поставщиков.
Поэтому пока можно будет ожидать только рост цен из-за снижения предложения на рынке.
Текущая ситуация в принципе как равновесная долго существовать не может. Из нее есть три выхода. Первый: торговая политика приводится к единому знаменателю присоединением Белоруссии и Казахстана к российским антисанкциям. Второй: торговая политика приводится к единому знаменателю отменой Россией эмбарго на поставку продовольствия из США, ЕС, Канады, Австралии и Норвегии. Третий: все остается как есть, и мы постепенно отказываемся от евразийского интеграционного проекта.
Поскольку первый выход закрыт в связи с экономической нецелесообразностью для Белоруссии и Казахстана, то сегодня выбор стоит между последними двумя вариантами».
Источник – Forbes
Фото – «Коммерсант»
