Собеседник Первого Информационного – публицист Ара Недолян.
— Господин Недолян, уже восьмой день полк Патрульно-постовой службы продолжает оставаться под контролем группировки «Сасна Црер», вообще, как Вы оцениваете сложившуюся ситуацию, и что, в конце концов, привело к этому?
— Это, конечно, если не сказать вооруженный переворот, то вооруженное восстание, это локальный случай, и это, фактически, является симптомом разложения государства, когда власть очень долгое время нелегитимна, государство начинает внезапно разлагаться, и это одно из проявлений этого разложения. Думаю, что здесь мы сегодня-завтра увидим, что происходит, действительно ли происходит разложение государства, или происходит какой-то процесс, направленный на восстановление легитимности государства. И это преимущественно зависит от того, в какой форме, каким способом общество сможет принять участие в этих процессах. Тем не менее. я оцениваю положительно дело Никола Пашиняна, и попытки внести политический элемент, и организованное партийное участие, очень печальны, сразу же, как со сквера Маштоца отделились партийная и общественная деятельность, но в то время хотя бы они шли параллельно, на одной площади условно собирались партийные деятели, на другой – общественные, уже во время «Электрик Ереван» это отделение углубилось, и между политическим и общественным возникли споры, и здесь тоже мы видим, что весьма проблематично объединение политического и общественного в политическое. Кто должен принести и сформулировать текст? Есть три варианта, что группа «Сасна Црер» и ее политическое крыло сами формулируют этот текст, другой вариант – это то, что другие партии сделают это, как Никол Пашинян попытался сформулировать этот текст, и третий идеальный вариант – это, когда самоорганизующееся здесь общество само формулирует этот текст, вступая в диалог, и с политическими партийными сторонами, и с группой «Сасна Црер», но посмотрим, что произойдет, какой вариант будет.
— Уже восьмой день, но мы не видим конкретных действий, уже готового текста, последовательности действий, плана, ничего этого нет.
— С одной стороны, да, в данный момент можно сказать, что нет, но с другой стороны сделали интересную попытку, я уже сказал, что это я воспринимаю, как симптом разложения, и, возможно, симптом создания новой легитимности, то есть, мне кажется, если этот случай получит развязку, то есть, не будет иметь ярких последствий, то такие случаи, к сожалению, на мой взгляд, имеют тенденцию к повторению, потому что это результат разложения. И рано или поздно вопрос должен решиться. Должна появиться та точка, откуда возникает новая легитимность, откуда общество самоуправляется. Я не знаю, будет ли это в этот раз, или нет, но это точно не последний раз. Поскольку вопросы не решаются, пытаются решить их посредством резких действий, вооруженных, или мирных, это уже второстепенный вопрос.
— Господин Недолян, почему, в конце концов, общество не приходит сегодня на улицу Хоренаци – отсутствие этого текста, постоянные брожения этих дней относительно того, кто является хозяином ситуации, в чем причина?
— По моему мнению, причина в том, что этого текста нет и в мирное время, кроме недовольства нелегитимными властями, кроме страха от того, что государство разлагается, нет этого текста в содержательном смысле, нет текста относительно того, как нужно изменить повседневную жизнь людей. То есть, были какие-то попытки создания этого текста, но можно сказать, что не предлагался текст с конкретными предложениями и пунктами. Ход действий сам по себе имеет смысл, очень многое начинаешь понимать, но снова повторяю, когда нет этого текста в мирное время, этой повестки дня, в повестке дня только один вопрос – избавление от властей.
— То есть, нет представлений того, каким, например, будет следующий шаг после избавления от властей, каковы цели?
— Да, Вы очень правильно сказали, каковы цели, каковы цели существования этого государства. В повседневной жизни есть проблемы, но эти проблемы решаемы, это вопрос, который можно сформулировать, и требовать решения этого вопроса. Важно, чтобы люди знали, что вопросы их повседневной жизни решаемы.
— Господин Недолян, я бы хотела поговорить о содержании трибуны, уже несколько дней подряд на трибуне появляются различные в плане содержания деятели, что, в конце концов, происходит, что это за трибуна? Довольно частой критике подвергается в эти дни именно эта трибуна на улице Хоренаци.
— Мне кажется, трибуна имеет двоякость, с одной стороны, люди приходят, и участвуют, и это очень положительно, с другой стороны, есть некая раздраженность тем, почему они приходят, и участвуют. Участие – это самое положительное, что могут сделать каждая политическая сила и общественная группа, или граждане. И те опасения, что кто-то приходит, и пытается направить это движение, набрать политический рейтинг, мне кажется, необоснованы, потому что это место для политической деятельности, во всех смыслах, и, наверно, в их планы входит набирание политического рейтинга, где-то они должны сделать это, или нет.
— Что произошло между Николом Пашиняном и «Гражданским договором», на протяжении многих дней Никол Пашинян был тут, и озвучивал призывы о том, что не нужно идти на провокации?
— Все говорят что-то важное, для меня самым важным было то, что он сказал, что это диалог, и путем диалога должно развиваться осмысление ситуации. Получится ли это у Никола Пашиняна или нет, я не знаю. Это правильный метод, должно быть открытое отношение, приглашение к диалогу.
— Поговорим о важной проблеме, исчерпали ли себя все методы борьбы, чтобы прибегнуть к оружию, и исчерпала ли на Ваш взгляд, та же сила — «Учредительный парламент», или «Новая Армения» все трибуны для борьбы, единственным вариантом оставалось решение проблемы с помощью оружия?
— Да, действительно в отношении «Учредительного парламента» степень жестокости была такой высокой, что, мне кажется, они действительно исчерпали все возможности нормальной мирной политической деятельности. И не только они, мы видим, что это вооруженное восстание пока что потребовало меньше жертв, и я надеюсь, так и будет в дальнейшем, чем мирная акция 2008 года. То есть, мирная политическая деятельность потребовала не меньше жертв, чем вооруженное восстание. Ситуация настолько ненормальная, что мирно выходить на улицу с какими-то плакатами, или флагами, и просто собираться в каком-то месте, не менее опасно, чем вооруженное выступление.
