Парламентские обсуждения соглашения об армяно-российской объединенной группировке войск превратились в психологическую диагностику властей Армении, свидетельствуя, что власти как таковые, как институт, который наделен полномочиями государственного управления, не готовы обеспечить безопасность Армении. Об этом свидетельствовали обсуждения и доводы, приводимые в пользу объединенной группировке войск. Потому что эти доводы были не о том, что Армения смогла, ей удалось, она обеспечила, создала и пр., а о том, что Армения не может, она слаба, беспомощна, что без защиты России Армению «сожрет» Турция, читай – еще и Азербайджан.
Трудно представить себе парламент какой-либо страны, где именно подобными «фактами» попробуют защищать государственные интересы и в этом контексте представят какую-либо инициативу, будь это вопрос объединенной группировки или объединенного оркестра. И проблема вовсе не в том, что Армения на самом деле может или не может чего-то. Конечно, никто не может быть настолько недальновидным или наивным, чтобы утверждать, что Армения исключительно своими ресурсами способна противостоять Турции. Однако в данном случае проблема в том, что Армения подписывает важнейшее межгосударственное соглашение, ратифицирует его в парламенте, и в процессе ратификации это соглашение преподносится не как достижение Армении, а в контексте беспомощности, безвыходности Армении. И это при том, что парламентское большинство – того парламента, который отныне становится представительским органом управления номер один – заявляет об этом с гордостью.
Все произошедшее свидетельствует, что нынешнее парламентское большинство в действительности не имеет ни малейшего представления о понятии безопасности, ее содержании в современном мире, ее составляющих в нынешних международных отношениях, стандартах и планках ее оценки и так далее. В противном случае парламентское большинство не построило бы защиту соглашения на аргументах беспомощности Армении, тем более делая подобные заявления публично.
Здесь пояснения требует и другое обстоятельство. Конечно, если даже мы не говорим о неспособности самостоятельного противостояния Армении этим опасностям, тем самым Армения, несомненно, не становится титаном международной политики и безопасности. Проблема, однако, не в том, что, пряча по-страусиному голову в песок, мы можем считать, что решает проблему существующих опасностей. Проблема в том, что подобные ситуации вольно или невольно становятся сигналами для всего мира, который следит за армянскими событиями посредством, например, своих дипмиссий и именно сквозь призму их отчетов составляет мнение об Армении, психологии и качестве армянской «элиты», ее возможностях, мышлении и кругозоре. И на основании всего этого разрабатываются вероятные роли, функции, миссия Армении в сценариях мировой политики, предложения официальному Еревану. И это касается не только Армении, но всех тех стран, которые не входят в число стран, формирующих мировую или региональную политику.
А посему что должны подумать архитекторы мировой политики, послушав доводы армянской «элиты» в отношении соглашения об армяно-российской объединенной группировке войск? Причем проблема не в том, что соглашение рассматривается с точки зрения предоставления России рычагов воздействия на армянские вооруженные силы. Спишем это на субъективное мнение и будем руководствоваться единоличной волей властей Армении. Но в этом случае тем более доводы «за» соглашение могли подтверждаться более серьезно и весомо, аргументами, выражающими государственную волю, а не беспомощностью. Вот почему у Армении нет иного выхода. Не потому, что альтернативы никто не предлагает, а потому, что нет элиты, которая пошлет сигналы мировому сообществу о способности стать серьезным и надежным партнером для возможных альтернатив, вместо того, чтобы обосновывать решение перейти под защиту другого государства публичной демонстрацией беспомощности собственной страны.
И это в Армении, которая всего четверть века назад на глазах всего мира смогла победить в неравной войне, одним из залогов победы которой было то, что в основе принятия и обоснования как военных, так и политико-дипломатических решений лежали собственные воля и возможности, а не немощность и отсутствие способностей и возможностей. Поэтому четверть века назад даже в самых казавшихся безвыходными ситуациях находились выходы, альтернативы, даже на территории той же Турции, откуда Армения получала зерно.
Мировая, международная политика представляет собой довольно большую арену для конкуренции, на которой, конечно, подстерегают огромные опасности и риски, однако с ними соседствуют огромные же возможности для противостояния и побед. Единственное, чего там нет: воля и мышление, мировоззрение и кругозор – свободны ли они от историко-моральных и этнопсихологических осложнений, или нет? Это уже является внутренним фактором каждой элиты, действующей на международной арене, и либо он есть, либо его нет. Отсюда и определяется, есть ли для этой элиты в мире альтернатива или нет?
