После встречи президентов Турции, Ирана и России в Сочи 22 ноября, когда они выступили с совместным заявлением и встали, чтобы поприветствовать друг друга, произошло очень символичное событие — упал стул президента Турции Эрдогана, с которого упал и он сам. Причем, стул упал, когда Путин подошел к нему для рукопожатия. Стул Эрдогана оказался в центре внимания международного сообщества. Конечно, помимо любопытства, он содержит и политический символ момента.
Сирийский конфликт рассматривался, так сказать, как решающий шанс для турецкого лидера резко повысить свою роль, расширить глобальную зону влияния. Несомненно также, что таким образом Анкара рассчитывала усилить свое влияние на Кавказе, но только после укрепления на Ближнем Востоке. Однако события как на Ближнем Востоке, так и на Кавказе развивались не по сценарию, который могла ожидать или предусматривала Турция. Причем, в этом вопросе им «помогли» те, кто, казалось, был союзником – Россия и Азербайджан.
Россия в конечном итоге решила «кинуть» Анкару раньше, чем Анкара «кинет» ее, и договорилась с Соединенными Штатами, Израилем и Ираном. В этом смысле стул Эрдогана упал. И время на поднятие «стула» не дал ему даже Алиев, который откровенно пытаясь разыграть моральную составляющую, удерживает турецкого президента в напряжении, заставляя на международной арене заниматься и проблемами Алиева, служить интересам Азербайджана. Параллельно с этим, проблемы Анкары с Западом привели к тотальной ситуации, когда на практике все, так сказать, выдергивают стул из-под Эрдогана. Его надеждой остается Армения.
Это может показаться странным, но турецкий президент на данный момент для того, чтобы спокойно сидеть на своем стуле, нуждается в Армении. Причем, несомненно, что принимая во внимание и то, что Серж Саргсян объявил в ООН о вступлении в весну 2018 года без армяно-турецких протоколов. Это заявление рассматривалось как ультиматум Турции, что, возможно, было преувеличенной резкой оценкой, особенно учитывая, что Серж Саргсян едва ли мог не иметь политическое чувство реальности для понимания, что ультимативный тон с самого начала закрывает любые альтернативы. Заявление Саргсяна было не столько ультиматумом, сколько лишь намеком или возможностью задуматься Турции о том, что развитие событий рано или поздно вызовет практически жизненно важную необходимость в отношениях с Арменией. Это косвенно последний шанс для Турции – шанс остаться на стуле, если Турция сможет избавиться от давления со стороны Азербайджана и рассматривать процесс армяно-турецких отношений независимо от интересов и интересов Азербайджана, которые не только не совпадают с интересами Турции, несмотря на общие впечатления и убеждения, а очевидно стали дополнительным бременем для Анкары.
Дело в том, что для любого геополитического силового центра, который хочет быть одним из ключевых игроков на Кавказе, так и для Турции, у которой также есть подобные амбиции, нет возможности получить такую региональную роль по причине отсутствия отношений с Арменией. Дело в том, что Армения является ключевым государством на постсоветском Кавказе по той простой причине, что именно военными успехами Армении сформировался новый статус-кво. Следовательно, либо меняется статус-кво, а здесь невозможность этого уже не требует лишних доказательств, и всего несколько дней назад это было подтверждено Россией, на уровне ближайшего союзника Азербайджана в вопросе изменения статуса-кво, или альтернативы отношениям с Арменией нет. Развитие событий ставит Турцию перед таким выбором.
Конечно, в свою очередь, вопрос, может ли сама Армения быть полностью независимой с точки зрения процесса нормализации отношений с Анкарой. Дело в том, что Турция также и убеждением в полной независимости Армении, она должна принять решение и пойти, так сказать, на риск – действовать независимо от Азербайджана. Тем не менее, Турции, возможно, нечего терять здесь, потому что стул уже упал. И даже если Турция думает, что Россия или Запад могут стоять за Арменией, у нее нет альтернативы налаживанию отношений с Арменией, иначе «стул» не только упадет, но будет раздавлен, в конечном итоге сломан, превратившись в дрова.
