Глава Специальной следственной службы заявил, что есть решение о том, чтобы записать на видео допрос Роберта Кочаряна, что, однако вовсе не означает, что эта видеозапись будет опубликована. Она будет приложена к материалам дела. Речь идет о деле 1 Марта, в рамках которого сегодня будет допрошен второй президент Роберт Кочарян.
А до этого следственная группа предъявила обвинение тогдашнему министру обороны Микаэлу Арутюняну – в том, что он использовал армию во внутриполитических проблемах, следовательно, предпринял попытку свержения конституционного порядка. Значительная часть общества убеждена в том, что экс-министр обороны не мог сделать этого без ведома верховного главнокомандующего. Роберт Кочарян в этой связи в одном из интервью сказал, что в вопросе действий армии министр обороны не нуждается в приказах непосредственно верховного главнокомандующего, в частности, он не нуждался в вопросе тех действий 1 Марта, за которые ему предъявлено обвинение.
Таким образом, Роберт Кочарян, фактически, всю ответственность перекладывает на Микаэла Арутюняна, который, как известно, не в Армении, и его местонахождение неясно, также неизвестно, приедет ли он в Армению или нет. В то же время, в его отношении пока не объявлен международный розыск.
Произойдет ли это после допроса Кочаряна или нет?
Но наибольший интерес, конечно, вызывает следующий вопрос – а что будет с Кочаряном после допроса? Например, будет ли он привлечен к делу в качестве подозреваемого или будет ли принято решение о запрете его выезда из Армении? Конечно, есть законодательное требование о тайне следствия, и из-за этого требования подробности допроса не будут доступны широкой общественности, хотя в Армении вовсе не в новинку практика утечек информации, и по очень многим делам, в том числе и резонансным, вплоть до дела 27 Октября, в прессу утекали материалы следствия. Следовательно, один из вопросов заключается в том, будет ли утечка и в этом случае, и появятся ли в прессе различные эпизоды допроса Роберта Кочаряна?
Логика подсказывает, что Кочарян не может быть единственным чиновником, допрашиваемым по данному делу, который занимал высокую должность 1 Марта. Более того, подлежат допросу, пожалуй, все те лица, которые в тот период по должности были членами Совета безопасности. Более того, пожалуй, было бы нелогичным не допросить и оппозиционных деятелей, в том числе лидера тогдашней оппозиции Левона Тер-Петросяна, у которых может быть информация, которая вызовет вопросы к тем же чиновникам. Хотя и кажется, что с позиций тогдашней оппозиции вся информация, пожалуй, была опубликована, и в этом оппозиция была заинтересована – в контексте того, чтобы предъявляемые властям обвинения стали более тяжеловесными и резонансными.
И в этом смысле, конечно, интересен, пожалуй, и другой вопрос. А может ли Роберт Кочарян дать такие ответы, сказать такие вещи, которые у следствия могут вызвать вопросы не только к иным представителям тогдашней власти – включая и Сержа Саргсяна, но и к лидерам оппозиции, в том числе и к Левону Тер-Петросяну?
Очевидно, что допрос Роберта Кочаряна по делу 1 Марта – «час икс» в этом деле, который практически анонсирует начало совершенно нового этапа во влиянии этого дела также и на внутриполитическую жизнь.
В течение прошлого десятилетия дело 1 Марта оказывало ключевое влияние на политические события – и заметно, и завуалировано, но с достаточно тонким подслоем. Если расследование дела действительно переходит в стадию беспристрастности и политической воли в раскрытии, то опять же внутриполитическое влияние неизбежно – во всяком случае, так долго, пока все участники – в том или ином статусе или на той или иной позиции – тех событий продолжают оставаться основными акторами внутриполитических реалий.
Конечно, произошла колоссальная перемена статуса-кво этих акторов, но, все равно, круг действующих лиц почти все тот же самый, следовательно, новый этап в деле повлияет на поведение значительной части его участников – хотя бы и в новом статусе-кво.
