В одном из вопросов, прозвучавших после выступления премьер-министра Армении в Парламентской ассамблее Совета Европы, делегат ПАСЕ пытался выяснить, останется ли Армения пророссийской. Никол Пашинян дал традиционный ответ на этот вопрос, который применяет длительное время — нужно быть проармянским. Конечно, понятно, что под вопросом подразумевается нечто совершенно иное, чем простой «про». Речь, конечно, о том, продолжит ли Армения оставаться в рамках российской политики, то есть, размещать в ней свою политику, зачастую отказываясь в этом контексте также от собственных интересов и потребностей, вызывая недоумение у других партнеров и силовых центров.
Основания для такого этого вопроса дала именно Армения, своей политикой прошлых лет и особенно теми шагами, которые носили более вопиющий характер после 3 сентября 2013 года. В конце концов, все умещается в рамки «проармянской политики», но один характеризует проармянскую политику сугубо пророссийской ориентацией, а другой – сугубо прозападной. При этом нужно констатировать, что проармянская политика может содержать и одно, и другое в очень конкретных вопросах. В то же время понятно и то, почему Никол Пашинян выбрал этот ответ. Таким образом, он пытается избежать формулировок, вызывающих недовольство или вопросы в каком-либо центре. В принципе, это не ошибка, но это если рассматривать проблему в целом. А в общем становится неправильным вопрос о той или иной ориентации, потому что в этом случае нужно просто спросить, суверенна ли Армения, или нет? Во всяком случае, если действительность 2013 года, а также последующие несколько лет давали основание спросить у Армении об ориентации, начиная с Апрельской четырехдневной войны 2016 года, и тем более после бархатной революции, сопряженной с мировыми процессами и атмосферой, вопрос об ориентации, пожалуй, неуместен и несвоевременен.
Например, в этом смысле, еще после бархатной революции у меня был повод несколько раз констатировать, что принципиально меняется внешнеполитическая структура Армении изначально, если мы оцениваем происходящее как демократические перемены.
Если после бархатной революции в Армении формируется демократический общественный порядок, действительно системная и последовательная борьба с коррупцией, если внедряется институт политической и экономической конкуренции, избирательный механизм, порядок конституционного управления, то здесь мы приходим к одному выводу — в Армении внедряется демократическая, соответственно, европейская или евроатлантическая модель. В конце концов, какова стратегическая цель евроинтеграции Армении или углубления отношений с Западом — демократизация страны, построение правового государства, обеспечение гражданских и экономико-политических свобод и модернизация государства и, соответственно, повышение степени суверенитета. Это обстоятельство неизбежно в позитивном смысле окажет свое влияние также на непосредственную внешнюю политику и политику безопасности.
В соответствии с этим, если рассматривать вопрос в режиме реальной политики, практического результата или эффекта, то Армения на практике находится на более важном, принципиальном, всеобъемлющем и глубинном этапе ориентации, а не банального выбора — Запад или Россия, Надо выбирать или тоталитаризм-авторитаризм-коррупция, или правопорядок и демократическое развитие.В соответствии с этим как у общественности Армении, так и у Европы взгляд должен быть устремлен именно к такому глубинному, а не поверхностному подходу, если на практике есть заинтересованность не навредить Армении.
