В статье «Новое Рождество», опубликованное накануне на сайте Русской службы Радио Свобода, известный в Украине и России политолог и публицист Виталий Портников по случаю православного Рождества, отмечаемого сегодня 7-го января, пишет:
«Мы увидим первое на постсоветском пространстве настоящее Рождество – Рождество с чистыми мыслями, надеждами и уважением к пастырям. Рождество, в котором главным будет не обрядовость, не присутствие высокопоставленных чиновников в храмах, а именно эти чистые мысли и молитвы будут определять праздник.
И пусть это настоящее Рождество будет происходить в Киеве, а не в Москве, тем не менее оно останется праздником надежды – в конце концов, крещение Руси тоже происходило в Киеве, а не в Москве. Украинские конфессии за последние недели пережили настоящее чудо единения пастыря и паствы. И теперь уже нет никакого смысла проводить теологические дискуссии о каноничности и неканоничности или о доле православной традиции в греко-католичестве. Потому что человек, приходящий в храм, ожидает от священника не научной беседы, а помощи в трудное время. Это в дни спокойствия можно думать о церкви как о традиции, архитектурном памятнике или лучшей площадке для демонстрации показного благочестия. В дни испытаний храм – это убежище. И только от самих священников зависит, смогут ли они спасти авторитет церкви или же оставят ее на цивилизационных задворках в качестве домашнего храма цинично богобоязненной номенклатуры.
Украинские священники спасли церковь – говорю это как человек светский, еще недавно убежденный, что показная постсоветская религиозность сменится не менее показной секуляризацией. Я многие годы писал о патриархе Филарете, главе Украинской православной церкви Киевского патриархата, как об искушенном церковном политике – еще со времен, когда будущий основатель УПЦ КП был фактическим главой Русской православной церкви. Но когда Михайловский собор в центре Киева стал убежищем для избитых молодчиками из “Беркута” студентов, а потом его колокола драматично звонили в ночь второй попытки разгона Майдана, я понял, что церковная политика уступила место пастырскому подвижничеству, а это означает, что пожилой владыка смог воспитать церковь подвижников, ставшую национальной не в силу каноничности, а в силу близости к нуждающимся в ободрении.
И это духовный подвиг, о котором еще напишут церковные историки будущего. Как будут писать они о другом престарелом пастыре, кардинале Любомире Гузаре, недавнем главе Украинской греко-католической церкви, которого на руках вносили на Майдан, чтобы он мог благословить собравшихся. Как будут писать они о находящемся на одре болезни митрополите Владимире, из последних сил пытающемся спасти значимость УПЦ Московского патриархата для верующих, многие из которых поражены отсутствием своей церкви там, где собрались тысячи ее прихожан. К счастью, не только больной митрополит, но и многие рядовые священники УПЦ МП спасают свою церковь и свою совесть от равнодушия церковных чиновников, видящих себя не рядом с Богом и людьми, а рядом с властью и деньгами.
Я не верю в чудеса, но в совесть верю. Я не верю в бессовестного пастыря, но верю в чистоту помыслов священника, стремящегося приободрить верующих и неверующих. Иудеи, празднующие свои главные дни вне Израиля, хорошо понимают, что это такое – праздник внутри тебя, тихий огонь сопричастности, который важнее ритуала. Именно поэтому для меня так опасен бездушный ритуал, за которым нет этого едва заметного огня. По-моему, это намного хуже неверия, потому что человек неверующий еще может жить в ладу со своей совестью, а тот, кто верит ради проформы, совести лишен. И то, что украинское священство преподало своей пастве урок сопричастности, – это начало дороги от ритуала к настоящей вере, к состраданию, к уважению к ближнему – ко всему тому, с чем боролся большевизм и что пытаются уничтожить его постсоветские наследники со свечками и умильными рожами в храмах.
Вполне возможно, что это новое Рождество из Киева рано или поздно придет в Москву, придавленную чиновничьим государством, чиновничьим безверием и чиновничьей церковью с ее надуманными проблемами и заменившей веру вычурностью холодного ритуала. В конце концов, один раз в истории так уже было».
