В последние годы феномен партии «Процветающая Армения» (ППА) во многом сравнивают с партией «Оринац еркир» (ПОЕ). Речь о ПОЕ образца 2006г., которая вышла из коалиции, стала острой и жесткой оппозицией, а в 2008г. в судьбоносный момент вернулась в коалицию, предав свой электорат и, по сути, сведя на нет поствыборное преимущество общества Армении над властью.
Речь о том, что ПОЕ, если бы даже не присоединилась к Левону Тер-Петросяну, то, вес равно, не присоединяясь к Сержу Саргсяну и Роберту Кочаряну обеспечила бы общественное преимущество над властью. Неслучайно, что атака 1-го марта 2008-го года произошла сразу же после подписания коалиционного меморандума 29-го февраля. После этого общественность высказала уверенность, что коалиционный развод 2006г. был всего лишь театральной постановкой, когда ПОЕ была внедрена в оппозицию и потом примерно 300 тысяч голосов, по сути, подарила властям.
Так называемую оппозиционность ППА часто отождествляли с ПОЕ, тем более тогда, когда после парламентских выборов 6-го мая партия не вошла в коалицию. Эту игру ППА также сочли за театр, в который играла ПОЕ, или же посредством ПОЕ играла власть, а сейчас играет посредством ППА. Здесь, конечно, возможно и есть зерно истины, однако, бессмысленно сравнивать ПОЕ с ППА, т.е. ситуации 2006-го и 2012-го годов. ПОЕ вовсе не является «Процветающей Арменией» 2012г. Существует значительное ресурсное и масштабное различие. Отношения ППА с властью имеют другую структуру. Вероятность театра тут мала. Договоренности и компромиссы не являются театром, следует различать их. Не следует вводить общественность в заблуждение. Чтобы разобраться в ситуации нужно представить ее, иначе общественность встанет перед чем-то, в чем не имеет представления.
Проблема тут в том, что в лице РПА и ППА сталкиваются два полюса капитала. Один полюс де-юре имеет большую, чем ППА, власть. Речь о РПА или Серже Саргсяне. Однако ППА власть эту, по сути, не оспаривает. ППА оспаривает пропорции. Именно здесь в глобальном плане дело не доходит до лобового столкновения, т.к. нет глобального оспаривания власти, имеется лишь проблема пропорций долей.
Однако в основе этой проблемы лежит обеспокоенность, что сила, имеющая преимущество, в данном случае РПА, попытается по возможности притеснить другую, т.к. капитал здесь является основанием для власти, а власть – это ответственность на международной арене при наличии довольно серьезных вопросов.
Это означает большие риски. Следовательно, для страхования от больших рисков необходима большая власть. В этом заключается основа спора между РПА и ППА. То есть, здесь наличествует значительный состав не только сознания, но и инстинкта, что и, по сути, вносит в отношения этих сил элемент определенной непредсказуемости.
В этом смысле в гневе или возмущении ППА в связи с делом Осканяна может быть элемент искренности, в том плане, что подобное отношение к ее члену ППА считает уже перебором. Тогда на что готова сама ППА? Эта партия может бойкотировать текущую четырехдневку парламента, однако, этим в Армении уже никого не удивишь. Общество Армении видело бойкоты и также видело, что в практике политических сил страны это всего лишь формальные шаги. Что может сделать «Процветающая Армения» кроме бойкота?
Именно здесь партия оказывается в тупике, т.к. в своей деятельности ППА опиралась лишь на аполитичные реалии, а политическое содержание для этой партии было лишь сопутствующим инструментом. И когда в настоящее время возникает вопрос, что может сделать ППА, кроме внутривластного шантажа, то ответ, пожалуй, остается висеть в воздухе. Театр начинается уже здесь, т.е. в отношениях политических наблюдателей с общественностью. И РПА, и ППА, и все политические силы в целом в отношениях друг с другом имеют чрезвычайно конкретные договоренности или разногласия, а в театр они играют исключительно с обществом.
Максимум, что может сделать «Процветающая Армения» в данной ситуации, наверное, будет то, что в президентских выборах партия будет участвовать с собственным кандидатом. Этим, по сути, до заявления ППА тему формата ее участия в президентских выборах можно считать закрытой.
Однако, очевидно, что ППА, как политическая сила, в президентских выборах может проявить себя лишь благодаря внешней помощи, в частности, при одобрении России. А это зависит от того, в каких отношениях будет Москва с Сержем Саргсяном. В этом смысле ППА является дубинкой, висящей над головой Сержа Саргсяна, и пока что в контексте существования этой партии ясно лишь это. В остальных ракурсах ППА является символом неопределенности и не в состоянии заниматься в Армении реальной политикой.
ППА является инструментом политики, а не субъектом. В течение своей деятельности она имела много возможностей стать субъектом политики, однако, не сумела использовать их, что, конечно, является результатом отсутствия не только интеллектуальных способностей, но и желания.
Дело в том, что ППА сама по себе была создана как инструмент для политических программ Роберта Кочаряна, и пока Кочарян де-юре существовал в политической жизни, будучи в должности, в плане «Процветающей Армении» все было четко и ясно.
Отставка Кочаряна автоматически должна была привести к возникновению этой неопределенности, т.к. самостоятельно работать партия не могла, изначально лидер партии Гагик Царукян даже не думал, а Роберт Кочарян более не мог дать ППА то, что нужно, чтобы остаться на поверхности внутриполитического поля.
Именно поэтому «Процветающая Армения» стала биться о берега. ППА, конечно, поднимает большие волны, однако, ей так и не удается где-либо нормально выйти на берег и почувствовать под ногами твердую землю.
