Российско-грузинские отношения очень далеки от идеала, и, несомненно, дело тут не только в войне, которая разыгралась в 2008 году. Если обратиться к истории, становится ясно, что практически с момента распада Советского Союза росла напряженность, вызванная тем, что Россия отводила себе доминирующую роль в регионе, а Грузия более чем сдержанно смотрела на это. Кстати, даже в Содружество Независимых Государств в 1993 году Грузия вступала не добровольно, а из-за российского вмешательства в гражданскую войну на стороне Эдуарда Шеварднадзе. Кроме того, Россия придерживала «в запасе» Абхазию и Южную Осетию, которые мешали Тбилиси взаимодействовать с Западом.
Другой важной вехой стало событие уже в новом тысячелетии. Россию шокировала революция роз, которая в 2003 году свергла режим Шеварднадзе. Новый режим Михаила Саакашвили стал главным врагом российских элит. Москва, которой вообще свойственен такой подход к международным отношениям, считала, что к смене режима привело не естественное недовольство правлением бывшего советского министра иностранных дел, а инициатива Запада. Сегодня рядовые грузины не допускают возможности наладить прямые дипломатические отношения без возвращения им Абхазии и Южной Осетии, но это никак не сказывается на чисто коммерческих связях между двумя странами и туристическом потоке из России в Грузию.
Чтобы полностью изложить историю российско-грузинских отношений хотя бы в последние десятилетия, пришлось бы написать целую книгу. Однако пример малой страны показывает, с какими ограничениями сталкиваются власти стран на постсоветском пространстве при реализации своей внешней политики. Россия для Грузии по-прежнему является важным торговым партнером, и вряд ли после текущего кризиса тут что-то изменится. Торговый обмен с Россией составляет 12% от общего (чуть больше у Турции, а меньше — у Китая и Азербайджана, у которого Грузия покупает газ). В общем, игнорировать российский рынок просто невозможно, и, кстати, этого не пытался сделать даже Михаил Саакашвили. По крайней мере сначала.
Но суммарные цифры еще не все. Российский рынок для Грузии является основным в том, что касается экспорта некоторых товаров, например вина и минеральной воды. Если бы на импорт грузинских вин в Россию ввели эмбарго, эта грузинская отрасль просто погибла бы. Кстати, такое уже случалось в 2006 — 2013 годах, когда Россия ужесточила контроль качества и санитарные требования исключительно для грузинских (и молдавских) вин. Грузинским производителям тогда пришлось переориентироваться на другие рынки, что, в частности, потребовало от них повышения качества. Что парадоксально, сложилась ситуация, когда эмбарго объективно вредило, но в долгосрочной перспективе вело к положительным сдвигам. С чем-то подобным столкнулась и Украина в энергетическом секторе: до тех пор, пока у нее был доступ к дешевым энергоносителям, прежде всего газу, из России, практически нечто не заставляло ее экономить. И только политический разрыв, который положил конец скидкам, заставил страну перейти к экономии.
Таким же «слабым местом» являются грузины, работающие в России, которые отправляют заработанные деньги в свою страну. В 2006 году Россия в ответ на очередную размолвку с Грузией отменила авиасообщение с ней, а кроме того, устроила проверки тех, кто носит грузинские фамилии (точнее, их трудовых разрешений). В 2019 году на денежные переводы приходились почти 12,7% грузинского ВВП. Значимость России как источника финансов в виде денежных переводов постепенно снижалась, однако до недавнего времени она по-прежнему играла в этом качестве главную роль (за ней следовали Италия и Греция). И давление, которое Россия способна оказать именно по этой линии, может стать прекрасным «отрезвляющим» средством для грузинских политиков.
Почти перед каждым лидером любой страны на постсоветском пространстве стоит дилемма о том, насколько ей стоит сближаться или отдаляться от регионального гегемона. Причем речь идет даже просто об экономической политике. Я уже не говорю о том, что для вступления в НАТО грузинскому руководству пришлось бы признать отделение Абхазии и Южной Осетии от Грузии, то есть пойти на крайне непопулярный внутриполитический шаг. Старые модели торгового сотрудничества, закрепившиеся еще во времена Советского Союза, выгодны в краткосрочной перспективе, но сохраняют зависимость страны от России и практически никак не заставляют местных производителей модернизировать производство. Так страна скатывается в регресс, что в итоге приводит к растущему недовольству населения. Однако радикальный разрыв с Россией и попытка переориентироваться на Запад неминуемо повлекут за собой мгновенный спад из-за закрытия российского рынка (и официального, и неофициального в виде ужесточения контроля для продукции конкретных стран с предъявлением практически невыполнимых требований).
