Седа Мавян (СМ)– корреспондент журнала «Нувель д’Армени Магазин» в Армении. «Нувель д’Армени Магазин» – армянский ежемесячный журнал, издающийся в Париже на французском языке. Она встретилась с Рубеном Айрапетяном (РА) в Аване (квартал в Ереване – ред. 1in.am) 11-го августа 2012г у общественного бассейна по соседству с Академией футбола за гостиницей-рестораном «Арснакар», где 17-го июня произошла трагедия. Интервью длилось около четырех часов, большая часть которого записана. Часть этого эксклюзивного интервью была напечатана в последнем номере «Нувель д’Армени Магазин» (№188, сентябрь 2012г). Учитывая эксклюзивный характер этого интервью, «Нувель д’Армени Магазин» решила стенографировать его на армянском языке и полным текстом опубликовать на своем сайте, для армяноязычных и, в частности, читателей из Армении, предоставив армянским СМИ полную свободу перепечатывать ту или иную часть интервью, чтобы оно получило по возможности широкий резонанс. Кроме того, СМ надеется, что реакция читателей на эту публикацию даст возможность придать цельность или внести коррективы в известную нам биографию РА. Она надеется также иметь свой скромный вклад в вопросе освещения некоторых обстоятельств убийства [военврача] Ваге Аветяна.
СМ — Начнем сначала. В какой среде Вы родились и выросли?
РА – Я родился в социально обеспеченной семье. В советские годы, начиная с 1970-ых, отец мой руководил двумя ресторанами. Один находился в конце улицы Ачаряна, в свое время очень хороший ресторан, один из наилучших ресторанов в Ереване, а другой – в Норкском массиве, рядом с больницей, назывался «Гриль бар». Отец построил их с нуля и был их директором.
СМ — Ваш отец откуда приобрел средства на строительство этих двух ресторанов?
РА – В 1970г мне было семь лет. Должны у него спросить. Я знаю, что до 1970-го отец работал в сфере грузоперевозок, которая была довольно прибыльной сферой. На больших машинах из Армении вывозили пищепродукты и камень. Моя мать не работала. Была домохозяйкой.
СМ – Откуда корни Вашей семьи?
РА – Мы из Авана. Часть аванцев переехала сюда из Хоя (Иран). Я попытался изучить, но не смог выяснить, отцовская семья – местная или переехала из Хоя. Во всяком случае, аванцы говорят на хойском диалекте. Мать из села Акунк, возле Абояна.
СМ — Ваша кличка – Немец Рубо, как она возникла. Говорят, ваш отец попал в плен к немцам.
РА – Абсолютно. Отец родился в 1939-ом. Как же он мог попасть в плен к немцам? При окончании Второй мировой войны ему было шесть лет. Эта кличка нам перешла от его дяди, брата моей бабушки, моего старшего дяди, который в 1939-ом, в год рождения моего отца, был призван в армию, участвовал в войне и был ранен. В его теле остались железки. По профессии он был водителем, и как каждый водитель, он также ремонтировал машины. Когда он ремонтировал грузовик, заходил под машину, железка смещалась и причиняла боль, и он начинал ругать немцев: «немцев то», «немцев се». И стали называть его «Немцем», потом эта кличка перешла к нам.
СМ – Вы посещали армянскую школу или русскую?
РА – Армянскую, в Аване.
СМ – Комсомольцем были?
РА – Да, к несчастью. (Смеется). В пятнадцать лет становились комсомольцами. Если бы я отказался, моего отца притесняли бы, вплоть до отправки в Сибирь. А если бы после школы захотел выйти из рядов комсомола, знайте, что отца бы не пустили даже кусок хлеба съесть.
СМ – С 1980-го по 1981г (в 17-18 лет) вы работали в качестве рабочего на заводе «Алмаст». Как это было?
РА – В советские годы, если в университет не поступал, мог, работая год в качестве рабочего, обрести стаж и на следующий год вновь явиться на экзамены.
СМ – Почему Вы не поступили?
РА – Советская система применяла полностью искусственный принцип: для всего ты должен был дождаться своей очереди. В магазине должен был встать в очередь, чтобы хлеб купить, ждать, чтобы купить мясо, пройти по конкурсу для поступления в университет. На 25 мест было 500 абитуриентов, то есть 20 абитуриентов на одно место. Мне не хватило три балла. А рабочий стаж давал мне возможность не только участвовать на приемном конкурсе, но давал баллы.
СМ – Что представлял собой Ваш труд в качестве рабочего?
РА – Я был электриком первого разряда на заводе «Алмаст», находящемся в квартале Зейтун. Испорченные механические детали, особенно перегоревшие большие двигатели, несли к мастеру, который их ремонтировал. В следующий год я поступил в институт.
СМ – Стало быть, высшее образование имеете?
РА – Конечно.
СМ – Сколько учились и где?
РА – В 1982г поступил в Ереванский институт народного хозяйства, но был принят новый закон, по которому после окончания второго курса все должны были служить в армии. В 1983г я был вынужден прервать учебу, чтобы служить в советской армии – в Степанаване.
СМ – Значит, Вы остались в Армении, тогда как многих других отправляли в дальние края СССР. Это было случайностью, или же вы что-то сделали для этого?
РА – Это было случайностью.
СМ – Затем?
РА – В 1985-ом вернулся из армии и продолжил учебу, которую завешил в 1988-ом (в 25 лет), получив специальность бухгалтера. После этого меня назначили бухгалтером в Объединении общественного питания. Каждый район имел свой ООП, в нео входило двести предприяти, связанных с питанием, то есть, рестораны, буфеты и т.д. Я там работал, в головном звене.
СМ – А не пожелали работать в ресторанах Вашего отца?
РА – В Советские годы после университета государство назначало на работу. Мы были обязаны три года работать по направлению, после чего только имели право сменить. Могли тебя отправить также в село, и если бы ты посмел отказаться, возникло бы множество проблем. Так что, лучше было взяться за неприятную работу, которую тебе предлагали на три года, чем отказаться от нее. Чтобы сам решал, кем хочешь работать после института, должен был иметь высокопоставленных знакомых и то, что называется «свободным дипломом».
СМ – При первом назначении твою специальность учитывали?
РА – Обязательно. Скажу больше, для обеспечения людей соответствующей образованию работой раздували количество штатов, и какой-то маленький магазин, например, мог иметь трех директоров. К этому прибавлялось также принуждение к работе. Невозможно было не работать. Если кто-то оставался без работы, получал первое предупреждение. Затем его назначали куда-то на работу. Если снова отказывался, то его судили и лишали свободы на год.
СМ – Подходим к 1991-му году, к преддверию независимости Армении. Вам двадцать восемь лет. Вазген Манукян, который тогда был премьер-министром, назначает вас замдиректора звода по выпуску армянского табака – «Армтабака». Вы откуда были знакомы с ним?
РА – Из Движения.
СМ – Стало быть, участвовали в Движении?
РА – Да.
СМ – Как?
РА – По-всякому. Всеми возможными путями помогал. Но не люблю говорить об этом. Я не хочу говорить о сделанных мною хороших делах или благотворительности. Но хотя бы могу сказать, что активно участвовал во всех тех меропритиях, которые могли содействовать крушению советской системы, и что Карабахский вопрос для меня был очень важен. Именно это меня вовлекло в Движение. Я хотел, чтобы карабах был наш и чтобы была независимость. Потому и помогал во всем деятелям Движения – оружием, боеприпасами, деньгами, продуктами питания. Когда Движение началось, я не только был бухгалтером в ООП, но и занимался рестораном папы, который был в Норкском массиве. Мы готовили питание для участников сидячей забастовки у Оперы.
СМ – Значит, с самого начала были знакомы с членами комитета «Карабах»?
РА – Да, первыми были Ваче Саруханян и Игорь Мурадян, хотя реально основателем комитета «Карабах» был Вазген Манукян, который в 1965-67гг инициировал антисоветское движение. Если быть очень точным, то первый митинг открыл Гагик Сафарян. Я и он – из одного квартала. Но это длилось десять дней. Затем Вазген Манукян взялся за руководство Карабахским движением и его продолжение. Я присутствовал во всем этом с самого начала. Я знал всех членов комитета «Карабах», был близок с ними, поскольку откликнулся на их призывы доставить деньги и пищу участникам акций.
Знаете, в то время было не так, что могут устраивать акцию как шпана и все разгромить. Тогда что-то проснулось в сердцах людей. Я онемел от радости. Когда комитет «Карабах» призвал к пожертвованию средств, на площади у Оперы деньги собирали мешками. Люди приносили свою зарплату на площадь и сыпали в мешки. Так началось. Потом понадобилось снабжать патроны. Я наверно не имею права говорить об этом, но мы покупали патроны у советской армии.
СМ – Подкупали командиров и офицеров размещенных в Армении советских гарнизонов?
РА – Конечно, естественно. После этого я лично принял участие в войне за освобождение Карабаха.
СМ – Хотите сказать, что воевали в Карабахе?
РА – Да!
СМ – Можете сказать, в каком отряде?
РА – В разных отрядах, не хочу говорить об этом.
СМ – В освобождении Шуши участвовали?
РА – Нет.
СМ – А в поражениях Мартакерта, Шаумяна, Геташена?
РА – Нет, я там не был.
СМ – А где Вы были?
РА – Я Вам сказал, что не люблю говорить об этом. Я оружие покупал в Ахалкалаке. Поскольку работал в «Армтабаке», везли табак в Ахалкалак и обменивали на оружие и боеприпасы.
СМ – А тогда вы были политизированы?
РА – Когда-нибудь, если будет повод… Но достаточно, сколько обо мне поговорили.
СМ – Хотя бы можете сказать, были ли членом какого-либо политического движения?
РА – Я не был ни дашнаком, ни аодовцем. Я просто был с моей страной и народом. Правда, в одно время влияние Дашнакцутюн в Карабахе было доминирующим, поскольку дашнаки могли из за границы привозить оружие, продукты питания, униформы и снабжать их отряды.
СМ – Перед тем, как закрыт эту тему, которая является материалом для одного отдельного интервью, можете утверждать, что в Карабахе воевали?
РА – Да, под командованием Смбата Акобяна. Он может это подтвердить.
СМ – Вы являетесь членом «Еркрапа»?
РА – Нет.
СМ – Вернемся к заводу «Армтабак», где в 1991г вас Вазген Манукян назначил замдиректора. Кто был директор?
РА – Лида Саргсян. Она была директором завода с советских времен, с 1985-го, если не ошибаюсь.
СМ – Вазген Манукян почему вас назначил на эту должность?
РА – В стране была анархия. Советский союз разваливался, и начался массовый грабеж. Было вооруженные группировки, которые заходили в государственные предприятия и уносили то, что хотели. В действительности, меня назначили, чтобы я не позволил грабежа предприятия и чтобы утвержден порядок, что я и сделал.
СМ – В 1993-ем вы становитесь главным инженером «Армтабака». Это новое назначение соответствовало чему?
РА – «Армтабак» был не заводом, а объединением, включающим в себя четыре завода по переработке табака (в Тавуше, Севане, Горисе и Ереване), головным из них был в Ереване. Должность главного инженера означала быть вторым человеком в объединении после директора.
СМ – В 1994-ом, при ЛТП (Левоне Тер-Петросяне. – Ред. 1in.am) объединение «Армтабак» приватизируется, и вы становитесь его пайщиком. Начиная именно с этого момента, скупив завод за копейки, начинаете богатеть?
РА – Я предприятие покупал не за копейки. Наоборот, заплатил довольно дорого. В те годы это была одна из самых дорогостоящих приватизаций, поскольку ЛТП и его друзья делали все, чтобы я не смог купить завод.
СМ – Почему?
РА – Потому что я был единомышленником Вазгена Манукяна. Всех близких Вазгена Манукяна подвергали преследованиям и изгнанию. Не давали спокойно жить. В 1994г меня фактически изгнали из страны.
СМ – Что означает «Меня просто изгнали из страны»?
РА – Хочу сказать, что если бы я не не выехал, то меня могли бы убить. Был приказ о моей ликвидации. Я выехал из Армении в 1994-ом и вернулся в 1995-ом для участия в парламентских выборах.
СМ – Вернемся к приватизации «Армтабака». Как это было?
РА – Каждое преприятие в объединении было приватизировано по отдельности, и я стал акционером только одного из них – завода в Ереване, и то – вместе с трудовым коллективом в составе около тысячи человек. Но верно, что самыми крупными акционерами были мы трое – Лида саргсян, грант Варданян и я. Каждому из нас принадлежал 23.3% акций. То есть, втроем мы были основными акционерами завода в Ереване – с долей в 69.9%. Я оставался главным инженером завода.
СМ – В 1996-ом вы основываете компанию «Гранд Тобакко».
РА – Я и Грант Варданян вдвоем основали «Гранд Тобакко». Мы сделали важные инвестиции, чтобы смогли получить необходимое качество для завоевания внутреннего рынка.
СМ – А почему не сохранили брэнд «Армтабак» и создали новое предприятие?
РА – В то время мы имели президента республики (ред.- ЛТП), кто нам не позволял работать. Я чуть ранее сказал, что в 1994-ом был вынужден выехать из страны. Должен сказать, что когда в 1995-ом вернулся в Армению и выдвинул свою кандидатуру на парламентских выборах, то Гагик Джангирян незаконным образом снял мою кандидатуру за недел до выборов. Так помешали мне стать депутатом. После этого началась вторая волна преследований. Я вновь был выбужден покинуть страну. Я вернулся в начале президентской избирательной кампании 1996-го, чтобы бороться против Левона тер-Петросяна. За этим последовали преследования – с сентября, а также аресты. Я был не единственным. Многие были как я. Эти люди больше не на виду. Их большинство покинуло Армению. Помню одного импортера бензина, звали Рубо. Он еще здесь, но остальные покинули. Было два Рубо, были друзьями, обоих арестовали и еще многих как они. До ноября 1996-го я скрывался, до того момента, когда должны были состояться выборы главы общины Авана. 6-го ноября я вышел из подполья. И 10-го числа население Авана вышло против ЛТП и его своры, и я победил на выборах без какой-либо политической ориентации, без поддержки како-либо политической партии.
СМ – Почему население Авана в 1996-ом проголосовало за вас?
РА – Вы должны у них спросить.
СМ – Может, за то, что вы были «дворовым парнем»?
РА – Думаете, моя биография, что я вам рассказал, — всего лишь биография «дворового парня»? Вы всего лишь это извлекли из всего?
СМ – Но мне не кажется, что ваша деятельность была особо связана с населением квартала Аван, потому и спрашиваю.
РА – Люди знали, сколько я пострадал, знали, что вел активную политическую борьбу против режима ЛТП. Тогда не у каждого была такая смелость. Я был одним из людей, которые открыто перешли на сторону оппозиции и встали рядом с Вазгеном Манукяном.
СМ – Хотите сказать, что в 1996-ом ваше избрание главой общины Авана было результатом народного голосования против ЛТП?
РА – Да, представьте, вся государственная машина работала против меня, но я 85-ю процентами голосов победил на выборах. В тот момент люди голосовали не столько за меня, сколько против ЛТП.
СМ – Из сказанного вами нужно заключить, что в 1996-ом люди имели возможность голосованием выразить свое недовольство, тогда как сегодня это больше невозможно. Не считаете, что это большая разница?
РА – Нет, это не так. Я не согласен с вашей оценкой, когда говорите, что люди ненавидят нынешний режим. Когда народ действительно ненавидит власть, он поднимается. Н одна власть не сможет выдержать эту ненависть. Я понимаю, что вы хотите сказать. Вы имеете в виду предвыборную взятку, которой нарушают ход выборов. Но вы ошибаетесь. Никакая взятка или какое-либо другое средство не дало бы результата, если бы народ действительно ненавидел эти власти. Просто группа людей, используя новые технологии, интернет, направляет такие мессиджи, цель которых – посеять ненависть к властям. Я не говорю, что в сегодняшней власти все хорошо. Нет, есть очень много плохого. Но это не означает, что народ испытывает к ним такую же ненависть, какой она была в отношении ЛТП. Будьте уверены, нет. И не будет хорошо, если власть будет любимой всеми. Это приведет к заболачиванию. Здоровая оппозиция, здоровая критика – необходимы. Во всяком случае, в людях нет той ненависти, о чем вы говорите. Да, признаю, что часть народа ненавидит эти власти, но ненавидящие не являются большинством.
СМ – Хорошо. В 1996-99гг вы были главой общины Авана и продолжали руководить «гранд Тобакко». В 2005-ом вы отказываетесь от своей доли. Читала, что вас вынудили сделать это, это так?
РА – Где прочитали?
СМ – Уже не помню. В действительности, что произошло?
РА – Я продал свои акции.
СМ – Почему?
РА – По разным причинам.
СМ – Даже если вы решили больше не работать на предприятии, что же мешало вам оставаться одним из его главных пайщиков?
РА – В действительности Армении… (Ред. – В один момент, когда диктофон отключила, РА признал, что продать свои акции «Гранд Тобакко» его вынудил Роберт Кочарян).
СМ – По вашему мнению, когда вы стали «олигархом»?
РА – Я никогда не становился олигархом и, кстати, даже не знаю, что означает «олигарх».
СМ – Вы входите в те пять-десять семей, о которых говорят, что они самые богатые в стране и прибрали к рукам всю страну?
РА – Я не понимаю, в какие семьи я должен был входить. Я вхожу в мою семью.
СМ – Хорошо. Вы миллионер или нет?
РА – Конечно, миллионер.
СМ – В долларах или в евро?
РА – Предполагаю, что также и в фунтах стерлингов. Хорошенько послушайте меня: за период всего с 1996-го по 2005-ый, когда я и Грант Варданян были владельцами «гранд Тобакко», мы вдвоем выплатили налогов на 110 миллионов долларов. О других моих бизнесах я уже не говорю. Если я выплатил столько налогов, то сами догадайтесь, сколько прибыли было у меня… (Смеется).
СМ- Что более прибыльно, футбол или другой бизнес?
РА – (Смеется). От футбола у меня прибыли нет. Это благотворительность. В Армении еще никто прибылей от футбола не получал, ни я, ни владельцы других клубов. И еще несколько лет будет так. Но надеюсь, что в будущем футбол станет прибыльным.
СМ – Обратимся к гостинице-ресторану в Аване. Газеты написали, что он принадлежит вашей семье. Что это означает?
РА – До сих пор я никогда еще не говорил, что он зарегистристрирован на имя моего отца. Это не означает, что ресторан не мой. Он принадлежит моей семье, что не означает, что мне не принадлежит, поскольку имущество моего отца после него перейдет мне, после меня – моему сыну.
СМ – Семья Айрапетянов, то есть ваш отец какой еще собственностью владеет помимо гостиницы-ресторана «Арснакар»?
РА – Отец владеет еще и фермой у Абовяна, где разводят коров и овец. На ферме производят молоко, сыр, сметану, мацун.
СМ – А что делает ваш отец с этими молочными продуктами?
РА – Продает.
Кому?
РА – Откуда мне знать? (Смеется). Если хотите правду знать, в последний раз я там побывал в 1993-м. Представляете, если там что-то случится, вновь скажут, что я виноват.
СМ – Давайте поговорим о шуме вокруг вашего имени, начиная с истории «Бжни». Вас сильно обвинили за то, что купили выставленное на аукцион предприятие, которое отняли у Сукиасяно. На вас давление оказывали, чтобы вы участвовали в аукционе?
РА – Смешно говорить, что, дескать, было давление. Как можете говорить о давлении, если я по очень высокой цене купил это предприятие? Это было коммерческой сделкой, которая должна была дать мне возможность получить новую прибыль.
СМ – Дискомфортно не было покупать предприятие в таких условиях?
РА – В каких условиях?
СМ – Вы очень хорошо знаете, в каких условиях.
РА – Нет, откровенно говоря, не знаю. О каких условиях вы говорите?
СМ – Это предприятие отняли у Сукиасянов.
РА – Как это? Не было такого.
СМ – Хотите сказать, при ЛТП людей лишали имущества, преследовали, притесняли, но, начиная с Кочаряна, все святые?
РА – Против Хачатура Сукиасяна была применена налоговая санкция.
СМ – Мы все знаем, как против человека применяется налоговая санкция.
РА – И как?
СМ – Считаете, что эта налоговая санкция была обоснованной?
РА – Поскольку эта компания досталась мне, я изучил этот вопрос и могу вам сказать, что никогда компания не функционировала согласно закону. Если сравните объемы выплаченных налогов при Сукиасяне и при мне, то в этом убедитесь сами, тогда как я пока еще достиг всего лишь 60% объемов продаж, которые были при Сукиасяне. Я вас даже приглашаю на завод «Бжни» на просмотр видеоматериала, в котором видно, в каком состоянии был завод при Сукиасянах, и в каком состоянии сегодня, и сравнить. Можете также побеседовать с работающими.
СМ – Вы оставили прежних сотрудников?
РА – Всех. До единого. И модернизировал завод, согласно наивысшим европейским стандартам.
СМ – Сокращения персонала вследствие модернзации не было?
РА – Нет. Несмотря на то, что внедрил самые современные технологии, чтобы превратить «Бжни» в завод как пример для подражания, тем не менее, не только не сократил количество работающих, но и увеличил, доведя до 380 – со средней зарплатой в 100,000 драмов (200 евро). А 99% сотрудников – местные, то есть чаренцаванцы.
СМ – Поговорим о второй нашумевшей истории, связанной со снятием с маек национальной сборной по футболу изображения Арарата в 2009-ом.
РА – Это было ошибкой, недоразумением, причиной которого было поспешное, принятое без предварительного обсуждения решение. Я решил, что на логотипе должен был быть мяч. Но не поинтересовался, куда мяч поставят: наверху, снизу, или же посередине логотипа.
СМ – А почему решили изменить логотип?
РА – Я логотипа не менял. В то время на футболке был нарисован логотип национальной федерации футбола, тогда как, по правилам, сборная должна иметь свой собственный логотип. Стало быть, вопрос был не в изменении логотипа, а в создании нового. В этих обстоятельствах мы и допустили эту ошибку, за что я у всех прошу прощения. Считаю, что в сфере футбола это – допущенная мною единственная ошибка.
СМ – Тогда значит, что не нашлось ни одного, кто посоветовал бы вам, препупредил, что совершаете ошибку. Вы так единолично управляете всем?
РА – Значит так, послушайте, до сих пор я молчал, но теперь уже буду говорить. Действительно, то, что принадлежит мне, я управляю один, со всеми предполагаемыми рисками. Но я принимаю эту ответственность. А о не принадлежащих мне вещах всегда испрашиваю мнение. В вопросе логотипа именно так и было. Я обратился к тогдашнему председателю Национального Собрания Тиграну Торосяну, чтобы узнать его мнение. Я хотел поставить мяч снизу существующего логотипа, но он посоветовал мне поставить посередине. И когда вокруг этого началась дискуссия, у него не оказалось мужества сказать, как в реальности это было. Да, до сих пор ничего не говорил, но в действительности тогдашний председатель Национального Собрания посоветовал мне поставить мяч посередине логотипа. Я ошибся и признаю свою ошибку. Национальная Федерация футбола – не моя собственность. Она приналежит стране, нации. По таким всеобщим вопросам мнение нации, народа, общества для меня очень важно. Повторяю, по вопросу логотипа я обращался к Тиграну Торосяну – председателю Национального Собрания.
СМ – Но почему к нему? Какое он имел отношение к футболу?
РА – Законы Национальное Собрание принимает.
СМ – Хотите сказать, что вопрос логотипа на футболке национальной сборной регулируется законом?
РА – Национальное Собрание принимало закон о гербе. Потому и позвонил председателю Национального Собрания и испросил совета у него: имею ли я право, наподобие российского логотипа, внизу существующего логотипа поставить мяч? Он сказал, что позвонит мне обратно. Действительно позвонил и сказал, что могу поставить посередине.
СМ – Ставить мяч посередине означало, что изображение Арарата должно быть снято. Он знал об этом?
РА – Могу заверить, что не знал.Да, говорю, я считаю, что допустил ошибку. Но это не было роковой ошибкой, иначе мы все должны пойти и повеситься за Арарат.
СМ – Меня хорошо поймите, моя озабоченность в том, что есть проблема менеджмента. Каждый, кто принимает решения, какой бы ни была его сфера, экономической, политической или иной, должен иметь одного или нескольких советников, которые в состоянии будут сказать ему, что ошибается.
РА – Смотрите, я купил новый автобус для национальной сборной, с цветами ее футболки и с теми или иными признаками. Мне привезли автобус, я изучил. Но было нечто, что я пожелал убрать, потому что мне не нравилось.
Мне сказал, что я прав, директор федерации – также. Хочу сказать, что мы обсуждаем вопросы. Правда, моя кличка «Немец», но я не веду себя как Гитлер. Любой вопрос, который находится вне рамок моей осведомленности и профессиональной сферы, ставится на обсуждение.
СМ – Обратимся к делу «Три олигарха против [газеты] «Айкакан Жаманак»». Стоило ли так отвечать на опубликованную 14-го октября 2010-го статью, даже если можно принять, что журналисты допустили ошибки? Не считаете, что требовать от газеты за клевету компенсацию в 7.5 миллионов драмов, как то – около 14,000 евро – было непропорциональным средством?
РА – Я с вами не согласен. Вы конкретно обо мне говорите?
СМ – О вас троих.
РА – Поговорим обо мне, если вы не против.
СМ – Но ведь вы были вместе.
РА – Конечно, вместе.
СМ – Что означает, требовать астрономические суммы у газеты, когда все знаем, в каком состоянии пребывает печатная пресса? Объясните мне вашу логику.
РА – По специальности вы журналист и историк. Верно? Тогда позвольте на ваш вопрос ответить вопросом. Про меня пишут очень плохо. Вы верите, что я занимаюсь торговлей наркотиками?
СМ – Я не знаю, но мой вопрос не касался этого.
РА – Минутку, я занимаюсь торговлей женщинами и оружием? Я написал этому человеку (Ред. – Николу Пашиняну), чтобы напечатал опровержение, поскольку все это – ложь. Он отказался, сказав, что эту информацию он взял из другого источника.
СМ – Да, от председателя клуба национального единства армян России, некого Смбата Караханяна
РА – Ну тогда пусть потребовал опровержения у этого человека. Я не знаю, что написал этот источник. В действительности, такого человека нет, это их агент. Такого не существует. За два месяца до этой статьи та же самая газета опубликовала информацию, что якобы я избил начальника полиции. Я напсал газете, что это ложь, что они просто меня дискредитируют, и потребовал напечатать опровержение. Он отказался. А я обратился в суд. Я вам честно все это рассказываю. Судите сами. Я подал в суд на газету, потребовав очень большую – максимальную сумму. Но в суде представитель газеты мне предложил примирение. Я сказал, что я возьму свой иск обратно, если газета на первой странице напечатает опровержение в две строчки. Он согласился, и я положил конец судебному процессу. Но «АЖ» не выполнила свое обещание и не напечатала опровержение. И не только не напечатала, но и продолжила в том же духе. Теперь вы в курсе двух историй. Этот человек (Ред. – Никол Пашинян) на мнея выливает всю возможную и невозможную грязь с утра и до вечера. Скажите, пожалуйста, что я должен делать?
СМ – По сказанному вами первому случаю у вас доказательства есть?
РА – У меня есть все судбные документы, могу вам показать.
СМ – Хотите сказать, что исходя из этого прецедента, решили предпринять строгие меры против газеты, чтобы преподать урок?
РА – Я вопрос вам задам: если вы думаете, что не должен был так поступать, как вы считаете, что я должен был сделать?
СМ – Обратиться в суд, как вы сделали, но потребовать всего лишь символической компенсации в один драм.
РА – Они бы заплатили этот символический один драм и со следующего дня возобновили бы то же самое.
СМ – После дела «Три олигарха против «Айкакан Жаманак»» вы замечали изменения?
РА – Конечно, после этого судебного процесса они против меня ничего ложного больше не писали, хотя в последнее время заново начали (Ред. – Имеет в виду после «Арснакара»).
СМ – Что вы сделали с полученными деньгами?
РА – Передал в Харбердский детдом вблизи Еревана. Я удвоил сумму, и они смогли построить котельную. Пусть от Никола Пашиняна будет польза этой стране, народу. Позвольте добавить одно: у вас по-другому, журналисты уважают правила профессиональной этики.
СМ – Не всегда…
РА – У вас не нападают на личную жизнь человека и безнаказанно не оскорбляют человека. Вы не представляете, что здесь происходит. Только за то, что я не за Левона, обо мне распространяют всякие сплетни. Одно вам скажу: мне всегда был противен ЛТП и другие, которые пишут обо мне. Побужденный дружбой с Андраником Кочаряном (Ред. – Бывший замминистра обороны, член Группы по сбору фактов о событиях 1-го Марта, до последнего времени – член правления Конгресса.), во многих вопросах я помогал им. Например, когда газету Никола Пашиняна закрыли, я год ему деньги давал, чтобы он содержал газету, хотя никогда об этом не говорил. Что касается Шогер Матевосян (редактор газеты «Чоррорд инкнишханутюн» – Ред. 1in.am), как вы объясните, что она берет серьги фирмы «Шопар» (Chopard) от одного человека и нападает на другого – по заказу, разве это честно? Эти люди стали моими врагами, когда в 2007-2008гг я отказался поддержать ЛТП и финансировать его предвыборную кампанию – то, что я никогда бы не сделал. Они попытались напугать меня, но я не из пугливых. Несомненно, из-за этого я «виноватый» и «преступник». И несомненно, что это и является причиной, что они оставляют за собой право на своих страницах обливать меня всякого рода грязью. А сейчас на меня сваливаают безвинный труп, без того, чтобы у самого себя спросить – разве это справедливо? Я не был там, да и не был в курсе этого, никак. Почему безвинный труп сваливают на меня?
СМ – Очень хорошо, давайте поговорим об «Арснакаре». Множество вопросов возникает. Во-первых, вы были там или нет?
РА – Конечно нет. Сейчас я ремонтирую дом и с семьей здесь проживаю.
СМ – Где «здесь»?
РА – В Академии футбола, в гостинице… так как дом мой ремонтируется (Ред. – Академия футбола находится в нескольких десятках метров от гостиницы-ресторана).
СМ – То есть в нескольких метрах от места происшествия?
РА – Несколько метров, десять метров, сто пятьдесят метров. Я не был там, я не был в курсе.
СМ – После произошедшего полиция вас допросила?
РА – Конечно, меня дважды допрашивали.
СМ – В качестве кого? Как свидетеля? Каким был ваш статус?
РА – Я не свидетель. Как я мог быть свидетелем, если меня там не было.
СМ – Стало быть, вы ни свидетель, ни подозреваемый? Никто? Значит, в ходе судебного процесса вы не будете вынуждены явиться в суд?
РА – Не знаю. Я не судья. Судья может решить пригласить меня в суд. Откуда мне знать?
СМ – Говорите, дважды допрашивались. Это было официально или нет?
РА – Конечно, было официально.
СМ – То есть, протоколы вашего допроса приложены к судебному делу?
РА – Да, конечно.
СМ – Ваши телохранители…
РА – У меня нет телохранителей. Они не мои телохрнители.
СМ – У вас нет телохранителей?
РА – Конечно нет.
Ка это так? Это невозможно.
РА – Почему невозможно?
СМ – Поскольку все имеют телохранителей.
РА – Вы с кем знакомы?
СМ – Может, они не «телохранителями» должны называться, а по-другому?
РА – У меня есть друзья, которые сопровождают меня. Мои сотрудники – постоянно со мной.
СМ – Правду скажите.
РА – Я правду говорю.
СМ – То есть, они – ваши друзья.
РА – Да, мои близкие, родные, сотрудники. Они всегда со мной.
СМ – Если я правильно поняла, сопровождающие вас люди эти работы не имеют, если постоянно пребывают с вами. Они живут любовью и свежим воздухом?
РА – Например, он.. (Ред. – РА указывает на одного из сидящих неподалеку от нашего стола четверых мужчин) в месяц зарабатывает от 20,000 до 30,000 долларов. Я сколько ему должен денег дать, чтобы он работал у меня телохранителем? Сколько?
СМ – Короче говоря, утверждаете, что телохранителей не имеете.
РА – Конечно, не имею. У меня есть сотрудники или близкие, которые всегда со мной.
СМ – И у них такие доходы, что могут весь день быть рядом с вами
РА – Конечно. Не верите мне? Обычно, я не обманываю, говорю правду. И говорю: ни одного телохранителя нет у меня.
СМ – Пойдем дальше.
РА – Если мой помощник меня сопровождает за рубежом, то он – мой телохранитель?
СМ – Конечно нет.
РА – Дорогая моя, обычно меня двое помощников сопровождают – одна девушка и один парень. Всего два человека.
СМ – Позвольте сказать, что мне кажется странным то, что вас пять машин сопровождает, в которых – не ваши телохранители, что было бы понятно, а всего лишь ваши друзья.
РА – Во Франции брат брата не навещает без предварительной договоренности, правда или нет? Да, во Франции без предупреждения не навещают друг друга. Но здесь я могу вместе с вами пойти домой к друзьям моего отца, и жену взять и пойти у них дома пообедать. Правильно говорите, у вас такого нет. Я не могу доказать сказанное вам. Вы приехали из такой страны, где у людей – другой образ жизни. У нас – по-другому. Я не могу сидеть один и обедать, говорю откровенно. Я не могу садиться за стол всего лишь с женой и дочерью. Рядом с нами должны быть по меньшей мере пять-шесть человек.
СМ – Хорошо, вернемся к случаю в «Арснакаре». Насколько известно, сотрудники ресторана подвергли побоям пятерых военврачей, что заставляет меня подвергнуть сомнению политику персонала ресторана. Как вы принимаете на работу подобных людей?
РА – Не я принимаю на работу.
СМ – А кто?
РА – На данным момент, когда я говорю с вами, в различных моих учреждениях мы нуждаемся примерно в пятидесяти сотрудниках. Мы даем объявление, люди откликаются, их приглашаем на собеседование и выбираем.
СМ – Кто проводит собеседование?
РА – Директор.
СМ – А конкретно в случае «Арснакара» , кто взял людей на работу?
РА – Директор.
СМ – Кто директор?
РА – Грач Зограбян
СМ – Вы его взяли на работу или ваш отец?
РА – Мой отец.
СМ – На каком основании ваш отец назначил его директором? Основываясь на каких-то критериях, или же по принципу знакомого-родственника?
РА – Мы давно его знали, он давно работал в этой системе… в Киеве… нормальная личность.
СМ – Вы знаете, на основании каких критериев Грач Зограбян выбрал сотрудников в «Арснакаре»?
РА – Не знаю.
СМ – По принципу знакомых-родственников?
РА – Возможно.
СМ – Не заставил ли вас этот трагический случай задуматься о качестве сотрудников и том, что они должны иметь соответствующее их сфере образование, начиная с официантов?
РА – Представьте себе, да. Я бы очень хотел, чтобы официанты были образованными. Для севанской гостиницы «Арснакар» я шестверых официантов отправил в Италию на переподготовку, за мой счет, но они все сбежали, не вернулись.
СМ – Хотите сказать, что все ваши усилия по образованию ваших сотрудников по сей день успехом не увенчались?
РА – Нет. В Армении вопрос официантов – очень серьезная проблема. Они обычно очень далеки от этой сферы. Вы плохо знаете нашу действительность. Здесь официанты…
СМ – Хотите сказать, что если отправите ваших официантов за границу на переподготовку, они откажутся?
РА – Да, я готов платить за все, но они отказываются учиться. Могу сказать почему. Официант ежедневно до ста долларов получает чаевые, и если отправится за границу, то лишится этих ста долларов. Но в любом случае, они не хотят учиться, поймите это. Официанты – это настоящее бедствие.
СМ – А ваши менеджеры
РА – У меня блестящие менеджеры и образованные.
СМ – Сколько их?
РА – Трое. И все трое имеют высшее образование.
СМ – Сказал, что в деле семнадцатого июня вовлечен один менеджер
РА – Ни один из менеджеров не имеет отношения к этому делу.
СМ – То есть только официанты вовлечены? Эти пятнадцать избивающих, о которых говорили, все были официантами?
РА – Пятнадцать человек не было.
СМ – Хотите сказать, что в избиении участвовали всего лишь те шесть человек, которые в настоящее время арестованы, или же семь человек, поскольку один затем был освобожден?
РА – Вначале не было семь, было трое, потом стало шесть.
СМ – По словам адвоката потерпевших, задержали семерых. Затем один из задержанных был освобожден.
РА – Лжет.
СМ – Почему должен был лгать?
РА – Вначале задержали троих, потом одного отпустили, затем задержали четверых.
СМ – Хорошо, в любом случае, число большое. Как вы объясняете то, что по меньшей мере шесть ваших сотрудников вели себя подобным образом?
РА – Это что-то ужасное, противное, чудовищное, что было сделано руками чудовищ. Для меня это непонятно.
СМ – В любом случае, очевидно, что у вас очень серьезная проблема с управлением персоналом
РА – Конечно, конечно. Кто сказал, что такой проблемы нет?
СМ – Но вначале вы отказывались от любой ответственности.
РА – Но ведь я не менеджер, я владелец. Вы все путаете. Послушайте меня: пять дней назад один из сотрудников гостиницы «Арснакар» в Севане оставил свою работу, пошел, сел в моторную лодку, которая шарики тянет, и упал, переломав себе ребра. В этом виноват я? Он оставил свое дело, он в это время должен был быть занят другим делом. Я, сидя в Ереване, что должен был делать? Представьте, умер бы этот парень, вновь говорили бы, что по моей вине?
СМ – Вернемся к инциденту в «Арснакаре». В тот день, семнадцатого июня, как вы узнали о случившемся?
РА – Мне позвонил директор. В тот день ресторан также работал… в двух местах была свадьба. Менеджер с места свадьбы спускается, узнает, что была драка, и звонит мне.
СМ – А вы были у себя дома?
РА – Да.
СМ – И что вы сделали?
РА – Большего сказать не могу, поскольку предварительное следствие еще в процессе.
СМ – Хотя бы сразу пошли туда?
РА – Послушайте меня внимательно. Я больше ничего не добавлю, поскольку это будет рассматриваться как попытка помешать следствию. Нужно учитывать, что есть вопрос тайны предварительного следствия.
СМ – В любом случае, утверждаете, что там не были.
РА – В действительности, умолял бы Господа, чтобы в этот момент я был бы там. Для этого дня я бы только это попросил у Господа, чтобы заранее был бы в курсе, что будет происходить или был бы на месте – не было бы такого. Если бы я знал, что там есть конфликт, люди ведут себя плохо, то не было бы этого инцидента. Только это просил бы у Господа, чтобы я знал.
СМ – Люди выразили сомнение, что без вашего одобрения ваши сотрудники не позволили бы себе такое. Говорят, что позвонили вам, вы сказали: «прикончить».
РА – Это ложь и клевета. Самое смешное то, что я наизусть знаю этих шестерых и кто устроил драку… водитель, который в жизни не дрался. И для меня непонятно… Думаю о вещах вплоть до нелепости… что его подкупили:… Нет такого, не может быть… Вот об этом я думал.
СМ – То есть, думали, что вас загоняют в западню?…
РА – Да, нечто похожее… поскольку драка начата человеком, который всю жизнь прожил как курица… водитель, всего лишь водитель.
СМ – Чей водитель?
РА – Менеджера ресторана… что едут, покупают товары… водитель, который в жизни не дрался.
СМ – По вашему мнению, те шесть человек, которые сейчас арестованы, истинные виновные?
РА – Позвольте не отвечать вам, поскольку следствие пока не закончено. Как дело передадут в суд, я готов с вами подробно обсудить это дело, сколько пожелаете… с обоснованиями. Поверьте мне, у меня есть один сын. Я клянусь сыном, не был я в курсе… Не для записи говорю… Могу сказать, что все мои телефонные переговоры изучались. Даже левоновские депутаты потребовали… Изучение моих телефонных переговоров не доказало, что я был в курсе. Потому и заткнулись и уже заняты другими вещами. Вы увидели, позавчера сказали, что все это не направлено против Рубена Айрапетяна. Люди уже в открытую встают и говорят… Устраивают нападки на мой дом, на мою семью. Допустим, что я виновен, что я плохой, я очень плохой. Мои дети почему должны отвечать за это? (Ред. – РА намекает на шествие 7-го августа, которое дошло и остановилось в Аване перед его домом).
СМ – Хорошо. После этого инцидента ваш отец или, не знаю, директор…
РА – Вы уже допрашиваете меня.
СМ – Сейчас в ресторане есть посетители?
РА – Конечно нет, закрыто.
СМ – После инцидента ресторан больше не работает?
РА – Конечно нет.
Также много говорили о том, что через два дня после смерти Аветяна вы с Сержем Саргсяном отправились в Украину. Правда это или нет?
РА – Конечно нет. Скажу вам больше: я не могу даже из дому выйти, смотреть людям в глаза. Мне стыдно общаться с людьми, так как принесли труп невинного…
СМ – То есть вы в Украину не поехали, как говорилось?
РА – Конечно нет.
СМ – А Серж Саргсян?
РА – Серж Саргсян поехал, официально. Я даже отказался от всех моих командировок, поскольку из дому не выходил.
СМ – Кстати, вы с семьей погибшего связывались?
РА – С чьей семьей?
СМ – Умершего.
РА – Почему я должен был делать это? Пусть это делает тот, кто имеет отношение к его смерти. Я какое отношение имею к смерти этого парня, чтобы связаться с его семьей? Кто сделал это, пусть он и устанавливает связь. Несколько негодяев сделали это, пусть они и отвечают.
СМ – Вы оказывали влияние на следственную группу, чтобы на несколько дней было продлено уделенное адвокатам потерпевших время, чтобы они также смогли ознакомиться с уголовным делом? Вначале было предусмотрено день или два для этого
РА – Нет. Откровенно говоря, я даже не знал. Знаете, если я отказался от мандата, то именно из-за этого, чтобы меня не обвинили в оказании давления на того или другого.
СМ – Нет, я спрашивала в хорошем смысле.
РА – Честно, не знаю.
СМ – Этот инцидент в «Арснакаре» очень напоминает инцидент в кафе «Арагаст»<, ставший причиной смерти Погоса Погосяна в ночь с 24-го по 25-ое декабря 2001-го.
РА – Чем похоже? Вообще не похоже.
СМ – Почему? Хотите сказать, что тогда избивающими были действительно телохранители, а сейчас – не телохранители?
РА – Нет, я бы такого не сказал.
СМ – Тогда была история в плане дерзости – «здравствуй, Роб», и человека забивают, в этот раз я так поняла, что также была какая-то история история с дерзостью, может быть… не знаю… какой-то позы… Тоже нет?
РА – Вы говорите, основываясь на том, что услышали, но в отличие от вас, я был там. В день инцидента в «Арагасте» я был там. Я сидел в двух метрах от Погосяна, за соседним столом.
СМ – Вы его знали?
РА – Нет. Вчетвером сидели за соседним столом: я, журналист Сатик Сейранян. Все произошло перед моими глазами. Я не хочу говорить об этом или же проводить какие-либо параллели с нынешним инцидентом. Всего лишь хочу сказать, что между этими двумя инцидентами нет сходства. Оба случая чудовищны. Но их мотивы абсолютно разные, и эти оба случая абсолютно не похожи друг на друга.
СМ – Допустим, что эти два случая не имеют никакого отношения друг к другу, но тем не менее, должны констатировать, что с разницей в десять лет два человека убиты безо всякой причины. Не свидетельствует ли это о како-то отклонении?
РА – Скажу вам: случилось страшное, непростительное, из-за чего я пережил большую боль и по сей день не знаю, что делать. Я не пытаюсь оправдываться перед народом. Могу даже сказать, что сегодня впервые, что с журналистом я об этом говорю. До сих пор я молчал, поскольку случилось страшное событие, которое преднамеренно политизировали и искусственным образом связали с моей личностью, до того, что меня напрямую обвинили в убийстве, что неприемлемо, когда делается без расследования дела и выяснения всех обстоятельств. Существует понятие «презумпции невиновности». Несколько негодяев, низких людей возомнили из себя следователей, прокуроров, судей и за один день меня осудили. Такое делали во времена Сталина или Гитлера. Прямо на месте определяли и человеку предъявляли обвинение. Следствие завершится, Национальное Собрание начнет свою работу, у меня есть право в первый же день выступить: тогда и буду говорить и все скажу. Да, я считаю, что нечто очень плохое случилось, что совершен непозволительный поступок, что в нашей стране есть группа людей, которым кажется, что они безнаказанны. Но я к этой группе не принадлежу и не желаю принадлежать. Слава Богу, наш президент даже для своих близких не терпит безнаказанности, могу вас заверить. Невозможно, чтобы я был бы хоть чуточку виновен и сейчас сидел с вами и беседовал. Если бы я в этом деле хоть чуточку имел бы вину, президент меня уже арестовала бы. Точно, будьте уверены. Знаете что? Пытаются облить грязью нашу страну, но это не так. Я признаю, что творятся плохие вещи, но не безнаказанность. Сегодня любой, кто виновен, наказывается. Да, в стране плохая атмосфера, не прощают друг друга, или не терпят, но безнаказанности нет. Нет такого. Будьте уверены, что виновный ответит.
СМ – Может на этот раз так и будет, ну а до этого?
РА – Нет. Можем сказать, что и до этого инцидента виновные наказывались. И потом будет также. Пока Серж Саргсян – президент республики, то так и будет.
СМ – Если смотреть на события с определенного расстояния, не кажется ли вам, что начиная с президентства Кочаряна страна пошла в ином направлении?
РА – В каком-то смысле я с вами согласен. За последние пятнадцать лет действительно произошло много несправедливого. Но если глубоко изучить годы президентства Сержа Саргсяна, то увидим, что безнаказанности нет.
СМ – Хотите сказать, что Серж Саргсян не является продолжателем дела Кочаряна?
РА – Нет. Серж Саргсян сам является продолжателем своего дела. Он не позволит, чтобы кто-то из его партии остался безнаказанным. Я убежден в этом, я гарантирую это и положу голову за сказанное мною.
(…)В этот момент я выключаю запись, и беседа продолжается без нее, потом снова обращаемся к инциденту «Арснакара».
РА говорит, что когда парламент начнет работу, он возьмет обратно мандат, до завершения судебного процесса, после чего сдаст обратно.
РА – Кричат: «Немец – убийца!». Почему кричит?… «Следователь», был там… «Видел». Почему кричит: «убийца»? Кто они такие, имеют право кричать? Я гражданин Армении. Я тоже имею право защищаться, так? Почему они кричат мне «убийца»? А если потом выяснится, что я не имею к этому отношения, если следствие выяснит, что они будут делать?
СМ — В один момент вы сказали, что у вас было такое впечатление, что пытались загнать вас в западню. Допустим, это верно. Кто мог захотеть загнать вас в ловушку?
РА – Те, кто выступает против власти. Вы не видите, что все это не направлено против моей персоны?
СМ – Стало быть, вы, как образец системы…
РА – Нет, не системы.
СМ – Режима.
РА – И не режима. Почему режима, а не власти?
СМ – Но почему через вас?
РА – Потому что это я стоял… предателем не был. Попытайтесь увидеть, когда начался поход этой своры против меня, потому что они – свора. Вы называете это средства информации оппозиционными, а я их называю «свора». Они по заказу выступили против меня тогда, когда я не поддержал кандидатуру ЛТП.
СМ – Но вы не единственный, кто занял такую позицию.
РА – Хорошенько послушайте меня: я – единственный.
СМ – Нет, вы не единственный. Например, Самвел Алексанян есть, и так далее…
РА – Не хочу я о других говорить. Я только о себе говорю. Что сделали остальные, в какие игры играли, меня не интересует. Кто понес, дал ЛТП деньги… Пишите о Процветающей (Партия «Процветающая Армения» – Ред. 1in.am), она также была на стороне власти… ЛТП или его газеты (Ред. – здесь мысль РА выражается несколько неопределенно, что, по всей вероятности, свидетельствует о запутанности). … Кто их финансирует, кто дает заказ, нацеливает на мой дом? Кто привозит автобусами и опорожняет перед моим домом? Будет лучше, изучите это, посмотрите, кто они. Людей автобусами привозят из Абовяна, опорожняют перед моим домом, чтобы кричали: «Немец – убийца!»
Я такого не видела.
РА –Что вы говорите? Я же не обманываю!
СМ – Я участвовала в акции седьмого августа и ничего похожего не видела, если не считать то, что шествием прошли перед вашим домом, на секунду остановились, потом продолжили.
РА – А почему остановились? Мой сын и члены моей семьи в чем виноваты? Почему остановились у дома мэра и напугали пятерых несовершеннолетних детей? Это правильно, это честно? Ладно, я плохой, считаете, что я плохой. Причем тут дом? Посягаете на семью? Идете на семью? Армянский народ стал таким червем, таким чудовищем? Причем тут семья? Ладно, я плохой, я очень плохой, но в чем виноваты мои дети? В чем виноваты дети мэра? Старшему ребенку тринадцать лет. Скажем, мэр – плохой. Старшему – тринадцать, младшему – два месяца. В чем виноваты пятеро детей? Почему? Разве демократия – это? Свобода, истина – это? Идут и кричат: «Пришли освобождать Аван». Вы своими глазами видели – кто они, сколько человек было. Вы находите, что эти люди пришли сами по себе? Это вы, что, исходя из профессионального интереса, пошли. А почему этот снежный ком не увеличивается?
СМ – Это другая история
РА – Какая история?
СМ – Вы знаете почему?
РА –Конечно знаю, конечно знаю.
СМ – Не будем комментировать.
РА – Почему? Кто они?… Нанятые люди. Вы действительно считаете, что в этой маленькой Армении я тот человек, который не знает, кто с кем общался? После инцидента прошло сорок пять дней, думаете, что я тот человек, который не знает, кто от кого заказ получает?
СМ – Вы действительно считаете, что гражданские движения издалека управляются?
РА – Скажите мне, кто такой Гарегин Чугасзян? Собачка Роберта Кочаряна. Кто такая Грануш Харатян? Человек Роберта Кочаряна. Что они должны делать? Должны ослабить, осрамить, дискредитировать верных Сержу Саргсяну людей, чтобы «Процветающая Армения» с Робертом Кочаряном пришла к власти. Кому не ясно? Они – свора, Процветающая, Левон, все объединились… Это и есть их борьба. Это не против меня, они пытаются ослабить Сержа Саргсяна. (Гарегин Чугасзян и Грануш Харатян возглавляют инициативную группу общественного движения «Ваге Аветян»). Если хотите придти, пожалуйста, приходите. Пусть эти люди смотрят на шестнадцать лет своей биографии… Есть человек, почему скрывает шестнадцать лет своей биографии? И этот человек должен придти к власти?… Кто не понимает, что это такое?
СМ – Как вы объясняете «близость» ЛТП и Кочаряна?
РА – Как объяснить? Единственное, что я знаю, это то, что они хотят разрушить страну. Это не близость, они объединились, чтобы разрушить страну. Кто не понимает?… Гарегин Чугасзян (Ред. – труднослышимое слово.) сразу открыли лица… а остальные щенки кто такие?… я знаю, сколько денег они получают, приходят. Наизусть знаю, кто отвозит деньги и дает, что делают. Я все знаю, поштучно, по дням. Через кого берут деньги, все… Это вы можете не знать, я не тот человек, чтобы не владеть подобными сведениями.
СМ – Например, есть молодой человек – Давид Санасарян (Давид Санасарян возглавляет инициативную группу общественного движения «Требуем наказать всех виновных произошедшего в «Арснакаре»). Я, как гражданка, имею право?
РА – Он заявил, что со стороны Рубена Айрапетяна ему грозит опасность… Да ты червяк, разве Рубен Айрапетян свои руки испачкает на тебе?
СМ – Я не слышала этого, но разве не имеет он права…
РА – Какое право? … Конечно, не имеет…
СМ — … бороться?
РА -… право обвинять меня в убийстве.
СМ – Он не обвиняет.
РА – А что он делает?
СМ – Он говорит: мы не против Рубена Айрапетяна, мы хотим, чтобы было справедливое расследование.
РА – А кто вам сказал, что расследование несправедливо?
СМ – Есть сомнения в этой связи.
РА – Какие сомнения? А если я скажу, что у меня есть сомнения в отношении Давида Санасаряна, считаю, что он – турецкий шпион, я должен огласить это? У меня есть право огласить это? Имею ли я право пойти, встать у дома Давида и сказать: «Давид, я сомневаюсь»?
СМ – В связи с этими сомнениями я задала вопросы адвокату. Попросила, чтобы он объективно объяснил, в чем состоит причина сомнений, и он мне объяснил. Сказал довольно логичные вещи.
РА – Слушайте, слушайте, слушайте… да что это вы говорите? С адвокатом вы наверно только что (Ред. — говорили)… Через два дня… в тот же день… на следующий день… Что знает Давид, что кричит «убийца»? Давид откуда знает, что я убийца, что кричит «убийца»?
СМ – У меня есть интервью Давида. Говорит, что этот человек меня не интересует, меня интересует справедливость расследования.
РА – Молодец. Очень правильно говорит. Кто говорит – нет? Значит, пусть идут перед прокуратурой, перед следователем встанут, кричат: «Требуем справедливости!». Причем тут мой дом?
СМ — Понимаю
РА – Да, я тоже присоединюсь к ним и пойду кричать, скажу: «Справедливость!». Нормально? Но причем тут?… Сразу на человека вешаешь обвинительное заключение. Обвинил в преступлении. Я это говорю, я же не говорю – не имеет права. Кто сказал, что не имеет права?
СМ – Я сама приветствую, что есть такие парни.
РА — Послушайте, я честно решил на этой акции зажжения свечей присоединиться к ним. Я думал к ним присоединиться, сказать… хотя бы как-то… я бы пришел и сказал: «Послушайте, вы даже не знаете где находятся могилы ваших близких… но, тем не менее, я присоединяюсь к вам, я тоже осуждаю». Но 20 дней назад была создана группа, которая должна была меня обанкротить. Как это понять? Почему вы хотите меня обанкротить? Я хочу понять. Хотите правосудия? Но что означает их этот метод? Ерванд Манарян… собачка Левона. Старик, нормальный человек уже в годах… Манарян. Говорит – «Немец убийца». Почему? Дорогой Левон, когда ты убил, а свалил все на Вано, а Вано до сих пор… В отличие от него, я что-то сделал в своей жизни… было… делал что-то, брал на себя. Говорил: «Я сделал это». Да, было, давал пощечину и говорил: «Я сделал это». Да, было, я оскорблял и говорил: «Я сделал это». Или – «Хорошо и сделал», или если был неправ, говорил: «Извините». Я такой человек. А те другие, о которых вы говорите – толстошеи, я на них не похож. Если я делаю ошибку, я встаю и публично прошу прощенья. Я никогда этого не избегал. Делал ошибки… Я ведь человек, много раз было – ошибался, в прессе публично просил прощения. Я не прячусь как другие – за спиной у кого-то. В отличие от них, если мне нужно что-либо сделать, я делаю открыто. Тогда как Грануш Харатян… Вы вскоре услышите мое интервью, где я заявлю… Грануш Харатян, Гарегин Чугасзян, Давид угрожали моей семье? Угрожали семье моего друга? Ведут переговоры с сотрудниками полиции, «флиртуют», а полицейские, чтобы о них плохо не написали… приводят к моему дому, к дому моего друга, пугают детей. Вот теперь увидят, что такое угрозы. Их семьям от меня достанется. Они все заболеют сахарным диабетом. До самой смерти будут меня бояться. Я это скажу открыто. Если они совершают посягательства, я смогу защитить и свою семью, и семьи моих близких. Это уже инстинкт… Я что, должен допустить, чтобы они угрожали моим детям, а моя больная жена горько плакала? Я что же, должен все это проглотить? Я сделаю, вот увидите, все открыто. Гарегина Чугасзяна, этого зайца, увиде, что я с ним сделаю. Есть один мультик про кота, который приходит к собаке и лижет лапы, вы увидете, как этот Гарегин каждый день будет приходить и целовать мою руку. Поймите, этот инцидент произошел в ресторане, поэтому идите к ресторану, а не к моему дому. Причем тут мой дом? Причем тут дом Тарона? Когда пришли в первый раз, позонили в дверь и сказали: «Позор Тарону»… Мы подумали: «Ладно, это первый раз, забудем». Пошли к моему дому, ну что сказать?… Сказал, ладно, пусть их, делают. Что это такое? Обанкротить, как это? Как это называется? Что-то создали, подписались, что будут бороться, пока меня не обанкротят. Думают, что я как они, воровал, как разные там Грзо за копейки приобретал свою собственность. И кто их финансирует? Доди Гаго. Вот так! Кто не понимает, что это? Почему приходят к моему дому? Мой ребенок в чем виноват? Я плохой, вы считаете, что я виноват, это моя вина. Но если бы меня поймали, если бы я был действительно виноват, они бы зашли ко мне в дом и перерезали мою семью? (Ред. — Брак в записи). Я обещаю, приму против этого меры. Я буду обвинен, осужден, но я обещаю, это должно стать уроком тому человеку, кто незаконно посягает на другого человека. Пытается себя поставить выше закона. Будь то журналист, будь то Давид…
СМ – Вы постоянно говорите о наказании. Почему не созываете пресс-конференцию и не говорите то, что должны сказать?
РА – Отвечу вам: с первого дня меня обвинили в убийстве. Что бы я ни говорил, рассматривалось бы какдавление, оказываемое на предварительное следствие.
СМ – Вы предпочитаете молчать, чем…
РА – Я буду молчать, пока дело не дойдет до суда. После этого только я смогу говорить обо всем и подробно. Я начну говорить, как только закончится этап предварительного следствия, потому что если буду говорить сейчас, скажут, что пытаюсь направлять следствие.
Согласитесь, если одним предложением, скажем в левоновском лексиконе, что этот инцидент является характерным для криминального режима проявлением?
РА – Нет, не согласен.
СМ – Стало быть, это обычный несчастный случай?
РА – Нет, это следствие цинизма, наглости и омерзительного поведения некоторых невежественных людей. Какое это имеет отношение к режиму или властям?
СМ – Хотите сказать, что не власть виновата, а общество Армении невежественно?
РА – Да, общество невежественно. ******. Здесь запись завершается, но не наша беседа, которая продолжилась после отключения диктофона, и в ходе которой РА сказал также о некоторых интересных вещах, важную часть которых я смогла быстро отметить.
Об «Арснакаре»
РА мне сказал, что не понимает, что произошло, потому что 2-3 человека из арестованных не должны были там находиться. Они не были на своем месте и он не понимает, что они там делали. Кроме того, вновь дал мне услышать, что сотрудники никогда бы не применили насилия, если бы посетили их к этому не подвигли, намекнув, что все началось с поведения военных врачей. Потом стал говорить о поведении посетителей вообще, что затрудняет дело. Он мне сказал, что каждый из сотрудников ресторана принципиально пытается избежать проблем и ссор, так что, логически, то, что случилось, не должно было быть, а как это произошло, для него совершенно не понятно.
О Левоне Тер-Петросяне
«Левон, это ты ввел безнаказаность в этой стране»,- сказал он. «Двадцать лет подряд мы жили в очень плохой системе и хотим, чтобы все сразу изменилось. Но мы всему научились от них (Ред. – от Левона и АОД). Он объясняет, что ЛТП вышел с ним на связь сначала в 2005-ом году, затем 21-го августа 2007-го года, и что ЛТП два раз лично приезжал в гостиницу «Арснакар» на Севане для того, чтобы с ним встретиться, для того, чтобы убедить оказать ему поддержку в предвыборной кампании на президентских выборах в 2007-2008 гг. Потом вновь пытался убеждать при посредничестве Давида Матевосяна.
Об отказе от депутатского мандата
РА мне сказал, что в самом начале сессии Национального Собрания – 10-го сентября он использует право выступления и заявит о том, что берет назад свой мандат. Говорит, что останется депутатом до конца судебного следствия, после чего подаст в отставку.
О Кочаряне
Кочарян является его кошмаром. РА вновь обратился к продаже своей доли «Гранд Тобако» в 2005-ом году и признал, что Роберт Кочарян заставил его это сделать. Также напоминает, что был арестован в 2001-ом году (но мы эту тему не развили). За «альянсом» «Процветающая Армения»-ЛТП он видит тень Роберта Кочаряна.
О своем прошлом «уличного парня»
Он признает, что был «непослушным» и «драчливым», однако отрицает, что был одним из «воровских» парней квартала, преступником, парнем с плохим поведением. Он отрицал услышанную мною историю о том, что когда-то ударил кого-то ножом и был за это осужден. Он отрицает, в то же время, сознаваясь, что был несколько раз подвергнут приводу в полицию, однако дело до суда не дошло.
О «тирании» окружения
РА философствует на тему того, что такие люди как он обычно становятся жертвами своего окружения, которое затем играет с их авторитетом: «Мы – пленники окружения». Как пример он вспоминает внука своего дяди, который неоднократно пользовался их родственной связью, проявляя недопустимое поведение, заказывая очень дорогой ужин в ресторане и отказываясь платить по счету. Вспоминает, как ему позвонил директор ресторана «Белладжио», потому что его родственник был неплатежеспособным, и он оплатил его счет. Сейчас РА этого человека и его мать вычеркнул из своей жизни. Кстати, этот человек сейчас находится в тюрьме, а РА сделал все для того, чтобы тот получил максимальное наказание за содеянное преступление.
О политическом режиме
РА говорит, что не нужно во всем винить власти и режим. Говорит, что 20 лет независимости это короткий срок и нужно время для того, чтобы Армения изменилась.
О своей благотворительности
Говорит, что академия футбола Авана и футбольные поля, которые находятся за ресторанным комплексом «Арснакар» были построены на его земельном участке, и сделав это, он подарил мэрии города 15 гектаров земли.
Конец
Интервью вела Седа Мавян
Перевод на русский – Русской службы Первого Информационного
