В редакционной статье газеты «Аравот» говорится: «Архаичные идеи о революции или восстании должны окончательно исчезнуть с политической повестки нашей страны. А пока этого не произошло, у Армении не может быть перспективы стать правовым, демократическим государством. Истории почти не известно какой-либо революции, в результате которых может родиться демократия. В результате революции обычно, одну диктатуру сменяет другая, так как завоеванную силой власть ничем другим, как опять же силой сохранять не возможно. А это не та перспектива, на которую можно растрачивать энергию народа».
Автором этих слов является историк, в чьих знаниях и суждениях я нисколько не сомневаюсь. «Чего мы хотим, и в чем видим реформы или системные изменения в нашей стране? Я не боюсь этого слова, хотя многие закомплексованы. Наша задача – осуществить буржуазно-демократическую революцию… Сегодняшняя политика всего мира создалась благодаря буржуазно-демократической революции». Эти слова также принадлежат некоему очень уважаемому историку. Более того, должен сказать, что в обоих случаях автор один и тот же – первый президент Армении Левон Тер-Петросян. Просто первую мысль он высказал 1-го марта 2009-го года на трибуне Матенадарана (в атмосфере революции, народного восстания), а вторую – 13-го апреля 2013-го года – в малом зале СКК (официально, в ходе съезда).
Я не намерен вступать в дебаты с первым президентом, прежде всего из-за разницы в статусе. Тем более, что я уверен, что у его сторнников есть гибкость мысли для того, чтобы объяснить, что в первом случае Л. Тер-Петросян, говоря «революция» имел в виду одно, а во втором случае – совсем другое. Поэтому и должен сказать пару слов о революции вообще, так, как я щто понимаю. Прежде всего, мне кажется, что теория о классовой борьбе (в частности, пролетариата, буржуазии и остальных), а также теория о революционных решениях, которая была выдвинута в середине 19-го века, в 21-ом веке слегка устарела. Однако, если даже и не устарела, то согласно этой теории, крупные буржуа, осуществляющие эту революцию, не миллионеры – они прекрасно приспособляются к любому режиму. И против них был направлен гнев всего лишь мелких буржуа или пролетариев, они сжигали и рушили их дворцы во времена этих революций. Наконец, после любой революции есть большая опасность – утвердить не демократию, а с точностью наоборот – еще более сильную диктатуру. Может, уже самое время ислючить это слово из нашего лексикона?
Вернувшись в Армению 21-го века, констатируем, в чем настоящее время заключается желание любого разумного гражданина (не обязательно оппозиционера), для того, чтобы на предстоящих выборах Совета старейшин Еревана ни одна партия не набрала 40%, и мэр Еревана был бы избран в результате реальных политических договоренностей? Можно ли и это назвать революцией?».
